Энциклопедия внутренних путешествий. Путь психонавта
Шрифт:
Альберт Хофманн с моделью молекулы ЛСД-25.
Альберт, занимаясь синтезом, начал ощущать что-то странное: накатили какие-то волны эмоций, появились странные цвета, а восприятие окружающего пространства претерпело существенные изменения. Вначале он опасался, что у него возникло психотическое состояние, но, когда он через два с половиной часа вернулся в норму, он пришел к выводу, что интоксикация могла быть вызвана веществом, с которым он работал. Через три дня он решил проверить эту мысль и поставить на себе эксперимент. Он приготовился к работе на предстоящий день и принял малую дозу ЛСД-25.
Естественно, он не мог подозревать о невероятной психоактивной силе созданного им вещества. Позднее, когда мы применяли ЛСД-25 в терапевтических целях, 250 мкг считалось дозой, которая требовала несколько часов подготовки, особой обстановки, желательно двух ситтеров – мужчину и женщину – и наблюдение за подопытным в течение 6–8 часов. Наши клиенты проводили ночь в учреждении, утром мы с ними проводили беседу перед тем, как они возвращались домой. Альберт принял эту дозу невзначай, намереваясь работать в обычном режиме и закрывать глаза каждые 2 часа, чтобы проверить эффект.
Через сорок пять минут вещество подействовало. В этот раз оно оказалось несравненно сильнее. Альберт прекратил работу и попросил своего ассистента проводить его домой, но это было военное время и передвижение на автотранспорте было ограничено, поэтому многие в Базеле передвигались на велосипедах. Описание Альбертом своей велосипедной прогулки по улицам Базеля стало легендарным – ему казалось, что эта прогулка никогда не закончится (Hofmann, 2005). Когда они наконец добрались до дома, Альберт был в очень плохом состоянии. Он заподозрил свою соседку в колдовстве и намерении убить его. Ему казалось, что он умирает, и он попросил ассистента вызвать врача. К тому времени, когда прибыл врач, ситуация изменилась. Альберт заново пережил свое рождение и чувствовал себя словно новорожденный.
Он написал отчет об этом необычайном эксперименте своему руководителю Уолтеру Строллу. И получилось так, что сын доктора Стролла, психиатр по образованию, согласился провести пилотное исследование с этим очаровательным новым веществом. Эксперимент с ЛСД-25 проводился в группе обычных испытуемых и группе пациентов с психиатрическим диагнозом. В 1947 году он опубликовал статью об этом исследовании, озаглавив ее «ЛСД-25 – удивительная спорынья». После публикации этой статьи эта новая полусинтетическая производная спорыньи стала мгновенной сенсацией в научном мире.
Вообще мало кому известно, что сенсацию произвел не сам психоделический эффект ЛСД. Антропологам и историкам давно было известно, что во многих древних и племенных культурах растения с психоделическими свойствами применялись в ритуальных, духовных и целительских целях. К тому времени, когда Альберт сделал свое открытие, химики уже выделили активное вещество из некоторых подобных растений. Сенсационным оказалась сила воздействия ЛСД-25; оно эффективно в крошечных дозах – миллионных частей грамма, микрограмм. Возьмем для сравнения мескалин, которого для хорошей сессии требуется около 100 мг. Примерно аналогичная интенсивность может быть достигнута при 100 мкг ЛСД-25, что составляет одну тысячную дозы мескалина.
Поэтому можно было вполне предположить, что человеческое тело способно вырабатывать аналогичную субстанцию, некий «токсин Х», и что серьезные умственные расстройства или психозы в действительности окажутся лишь химическими аберрациями, лечение которых возможно при помощи соответствующего противоядия – вещества, способного нейтрализовать их эффект. Это бы оказалось «решением в пробирке» для шизофрении, Священным Граалем психиатрии. На ранних стадиях исследований ЛСД психоделики относили к галлюциногенам, психотомиметикам и даже делириогенам, а состояние, вызываемое ими, – «экспериментальным психозом». Преодолеть это заблуждение удалось лишь с участием клиницистов с психотерапевтическим уклоном. Открытие ЛСД и охота на «токсин Х» положили начало тому, что было названо золотым веком психофармакологии.
В течение довольно непродолжительного периода времени совместными усилиями биохимиков, фармакологов, нейрофизиологов, психиатров и психологов удалось заложить основание новой научной дисциплины под названием «фармакология
Этномикологические исследования Гордона и Валентины Павловны Уоссон
Гордон Уоссон и его русская супруга, врач-педиатр Валентина Павловна, были важными героями этой главы истории. Гордон был последним человеком, который мог бы иметь хоть какое-то отношение к чему-либо, связанному с психонавтикой. Он был успешным нью-йоркским банкиром, вице-президентом траста Джей Пи Морган. Эта замечательная история началась в 1927 году, когда он со своей молодой женой проводил медовый месяц в горах Кэтскил (США). Во время одной из прогулок в лесу Валентина Павловна насобирала лесных грибов и настояла на том, чтобы приготовить их на ужин.
Будучи типичным англосаксом, Гордон был микофобом – этот термин он изобрел позднее для обозначения людей, которые считают единственно съедобными грибами те, что лежат на полке в супермаркете, а любые лесные грибы называют поганками. Он был напуган перспективой блюда из лесных грибов на ужин и попытался отговорить свою жену от этого, но безуспешно. Валентина, будучи микофилом – термин, который Гордон позже применит к любителям грибов из Восточной Европы, – настояла на своем и приготовила вкусный ужин, основным блюдом в котором были грибы. Гордон неохотно попробовал их, и они ему чрезвычайно понравились. На следующее утро, когда он, к своему огромному удивлению, обнаружил, что они с женой все еще живы, он пережил драматичное обращение из микофоба в микофила. Этот опыт пробудил в нем глубокий интерес к грибам на всю оставшуюся жизнь, и он стал всемирно известным этномикологом-любителем. Следующие двадцать лет Гордон и Валентина занимались исследованием роли, которую грибы сыграли в истории человечества, археологии, сравнительном религиоведении, фольклоре и мифологии. Это широкомасштабное исследование закончилось публикацией колоссального библиофильского опуса «Грибы, Россия и история» (Wasson and Wasson, 1957), в котором Уоссоны приходят к заключению, что поклонение грибам было важной составляющей религиозной жизни человечества на большей части территории Евразии и обеих Америк до появления письменности. В особенности они были очарованы ритуальным использованием психоактивного гриба финно-угорскими шаманами и другими евразийскими народами дальнего севера. Этот интерес привел их к открытию записей Бернардино де Саагуна, францисканского монаха-миссионера, занимавшегося католической евангелизацией Новой Испании, а также к ритуальному использованию «волшебных грибов» в доиспанских культурах и Центральной Америке. После трех полевых путешествий в Мексику они нашли Марию Сабину, масатекскую курандеро (целительницу), использовавшую в своих целительских ритуалах грибы, в Центральной Америке известные как теонанакатль, или Плоть Богов.
Нью-Йоркский банкир и миколог Гордон Уоссон с доиспанской статуей гриба в своем кабинете (слева); Станислав Гроф посещает Уоссона в 1973 году в его доме в Данбери, Коннектикут (справа).
В июне 1955 года Уоссоны вместе со своим другом, фотографом из Нью-Йорка Аланом Ричардсоном, стали первыми из людей Запада, кому было позволено принять участие в грибном ритуале Марии Сабины, называемом velada. Их книга «Грибы, Россия и история» приводит первый рассказ о том, как Уоссоны познакомились с Марией Сабиной, и об их первом опыте с волшебными грибами. Они были под глубоким впечатлением от могущественного эффекта грибов, пережитого во время ритуала, и отправили экземпляр этих грибов в Европу для ботанических исследований.