Encounter: ночной экстрим
Шрифт:
— Слушайте, а что если… — Максим помедлил, выжидая, пока мысль окончательно прояснится. — Если это все для лохов развод такой: сидите, думайте, езжайте, весы ищите? Бу-га-га — классно придумали?! — интриговал он всех. — А теперь внимание, правильный ответ: вода весит пять тысяч грамм.
— То есть? — не понял Дима.
— А то и есть! С чего мы взяли, что нужно взвешивать ту воду, которую мы набрали из речки? Сказано в задании: вес воды без канистры, верно? Какой воды? Которая была в ней до этого! А было здесь ровно пять литров, на крышке гравировка есть. Потому что хрен они знают, сколько у каждой команды
Для вящей убедительности Максим открутил крышку и предъявил Диме: «5 л.».
— Очень даже может быть, — задумчиво протянул Дима.
— Не слишком ли просто? — усомнилась Наташа.
— Я же говорю — для лохов! — нервничал Максим, видя, что его открытие не получило должной оценки. — Я тебе говорю, мы введем число «пять тысяч» и перейдем на следующий уровень, который, может быть, в ста метрах от нас, — вместо того, чтобы колбасить в Минск и потом обратно!
«Максимусы» спорили горячо, и это понятно. Ведь за каждую ошибочную попытку — большой штраф.
Дима, не выпуская из поля зрения Наташу, опять «раздваивался». Он находил версию Максима логичной, но видел, что она так не считает. Он хотел показать ей, что ее мнение имеет значение, что к ней прислушиваются:
— Наташа, что тебя смущает? И в самом деле, сколько именно у нас воды организаторы знать не могут, они-то ее не взвешивали.
— То, что мы не знаем, как они узнали, сколько у нас воды, еще не значит, что они этого не знают.
— Слушай, женщина, — обратился к Наташе Максим, — я уже четыре года играю, тут всегда так: задание сначала кажется сложным, а иногда и вообще невыполнимым. Пока не начнешь думать! А когда начнешь, тогда все сразу ясно становится. Орги на каждом собрании повторяют: не придумывайте себе сами лишних задач и проблем. Все просто. Видела рекламу МТС? С яйцами? Там написано: все гениальное — просто. Понимаешь? Яйца есть у всех: у тебя, у меня, у нее. У меня даже в холодильнике яйца. Проще даже уже некуда: нас мутят, чтобы мы перлись в Минск взвешивать.
— Максим, а при чем тут яйца? — недоумевала Аня, но Максим ждал, что ему ответит Наташа.
Диме казалось: Наташа понимает, что Максим прав, но не хотела признавать этого. Кому приятно сознаваться в своей неправоте? Она пристально посмотрела Диме в глаза и сказала:
— Делайте, что хотите. Я выйду покурить.
— Ты куришь? — повернулся к ней всем корпусом шокированный Дима, ни разу не видевший Наташу с сигаретой.
— Нет, — ответила девушка, — но я писаю. Она остановила машину, открыла дверь и вышла.
Дима улыбнулся, а Максиму шутка не понравилась.
— Аня, посмотри статистику, прошел ли кто-нибудь этот уровень? — попросил Максим.
Здесь к Интернету подключиться не удалось, и она набрала штаб. Им сообщили: пока никто.
— И знаете почему? — давил Максим. — Да потому, что все в Минск поперлись. Все, звоним в штаб, чтобы вводили «5000».
Аня передала распоряжение. Капитан, однако, не угадал — и «Маскимусам» начислили час штрафного времени.
— Полтергейст какой-то… — понуро себе под нос проворчал Максим. Затем обратился за поддержкой к Диме:
— Ведь хорошая версия была?
— Хорошая, — согласился друг и, выдержав небольшую пазу, мягко добавил, — но не правильная.
— Давайте-ка все прогуляемся: девочки — налево, мальчики —
Когда все собрались, Дима сказал Наташе: бери, мол, на Минск, едем в супермаркет. О том что, Максим настоял на своей версии, но ошибся, никто не заикнулся. Вроде как и говорить было не о чем.
Наташа держала среднюю скорость примерно сто тридцать километров в час. Дима не сводил с нее глаз, и каждый раз, когда она поворачивалась к нему — ну что ты на меня так смотришь? — он оправдывался, что больше ему смотреть некуда. Прямо — так на дороге он ничего нового не увидит. Если направо, то за окном темнотища непроглядная. Назад — так можно и шею свернуть. Остается смотреть налево, а тут — по случайному стечению обстоятельств — нет никого, кроме нее, Наташи.
«Все-таки она умница, и насчет воды права оказалась», — думал он. Но как ей удается мыслить столь логично, а поступать, и вообще жить, по наитию?
Она предельно сосредоточилась на дороге: физически возле него, а чувствами в другом измерении. Себя же он ловил на том, что ему уже мало просто любоваться ею и постоянно думать о ней. Она притягивала его все сильнее. Ему хотелось прижать ее головку к своему плечу, нашептать ей на ушко все, что он о ней думает. Именно на ушко, потому что кроме них двоих это никого не касается. Сказать бы ей: «Ты удивительная, ни на что не похожая, и этим манишь меня к себе. Ты озадачиваешь меня, ставишь в тупик, и — черт возьми! — мне это нравится». Они, конечно, будут встречаться, им столько нужно сказать друг другу! Ему очень хочется слушать ее, как тогда, в парке, он хочет понять: как она думает, о чем она думает, почему живет именно так, а не иначе.
Шел второй час ночи. Примерно на полпути, когда все, не исключая Диму, задремали, Наташа вдруг втопила тормоз и увела машину вправо, к песчаной обочине. Правые колеса, оказавшись на песке, вогнали машину в задний занос. Наташа молниеносно выкрутила руль до упора влево и одновременно подняла ручник: задние колеса заблокировались, и машина выписала полноценный полицейский разворот. Послышался треск упавшего ноутбука, испуганный вопль Ани, которая налетела на Максима. Олег, сидевший справа, сильно ударился головой о стекло, но ничего не разбил: ни окно, ни голову.
— Ё. твою!.. — все же на всякий случай выругался он.
Машина стояла в облаке паленой резины и пыли.
— Все целы? — спросил с переднего сиденья Дима.
Капитан огляделся: пострадавших нет.
— Господи, какая муха тебя укусила? — заорал Максим. Тут его взгляд упал на треснувшую крышку ноутбука, который валялся в ногах:
— Бл…, ноутбук разбили, — в сердцах выругался он. Взял в руки, но оказалось, что трещина крышки не вывела ноутбук из строя.
Наташа сидела неподвижно. Затем включала аварийку.
— Видите, — она указала вперед на дорогу, — там, на середине, трубы поперек валяются. Если бы я на скорости на них напоролась, нас бы потом с деревьев снимали.
Она вышла. Трубы (сантиметров пятнадцать в диаметре, полметра в длину) она принялась скатывать ногой в кювет.
— Что она там делает? — раздался с заднего сиденья Анин голос.
— Все правильно она делает, — ответил Дима.
Наташа вернулась и заявила:
— Нужно догнать грузовик.
— Какой грузовик? — уставился на нее Максим.