Эндимион. Восход Эндимиона
Шрифт:
– Я думала, будет интереснее. – Она спрыгнула с камня на траву.
55
День тянулся нескончаемо долго. Немез изнывала от скуки. Она даже задремала, но встрепенулась, как только ощутила искажение поля: в пятнадцати километрах вверх по течению сработал первый портал. Радаманта переместилась на несколько метров, спряталась за валуном и принялась ждать.
То, что произошло потом, сильно смахивало на фарс. Немез со скукой наблюдала за неуклюжими попытками преодолеть пороги, за спасением искусственного человека – искусственного человека, поправила
Впрочем, какая разница? Техно-Центр считал, что Шрайка создал и отправил в прошлое ранний вариант Высшего Разума. Было известно, что он потерпел поражение и что снова будет побежден в грядущем, когда произойдет схватка между хилым человеческим разумом и окрепшим машинным ВР. Короче говоря, Шрайк был неудачником, не более чем досадной помехой. Немез он интересовал постольку поскольку: она ожидала, что хотя бы этот шипастый урод окажется более или менее достойным соперником. Однако надежда постепенно таяла.
Когда измученные люди выбрались на полоску травы и вытащили из воды бесчувственного андроида, Немез вдруг поняла, что ей надоело прятаться. Она прикрепила к поясу мешок для образцов, повесила на запястье игровой компьютер, выбралась из укрытия и направилась к людям.
Юноша – очевидно, тот самый Рауль – стоял на одном колене и целился в нее из лазера.
– Неужели ты выстрелишь в меня из этого? – с улыбкой осведомилась Немез.
Юноша молча поднял лазер. Что ж, если он и впрямь выстрелит и попытается ее ослепить, она переключится на боевой режим и, не выключая лазер, забьет эту хреновину ему в глотку, чтобы знал, с кем связываться.
Энея медленно повернула голову. Теперь Радаманта поняла, из-за чего тревожился Техно-Центр: девочку, словно статические разряды, окружали коды доступа к Связующей Пропасти. Но до того, как она сумеет ими воспользоваться, должно пройти много лет. Весь этот Sturm und Drang, [37] вся эта срочность была ни к чему. Девчонка попросту не подозревает о своих талантах и уж тем паче не умеет их применять.
Немез осознала, что слегка опасалась встречи с девочкой, ожидая от той неприятностей. Опасения оказались напрасными, Энея не собиралась вызывать Связующую Пропасть, поскольку не догадывалась, что способна на такое. Жаль, очень жаль. Очередное разочарование.
37
Буря и натиск (нем.). Так называлось литературное движение в Германии конца XVIII в. Представители движения в своих произведениях изображали сильные страсти, героические деяния и т. п.
– Я думала, будет интереснее, – произнесла Радаманта,
– Что вам нужно? – требовательно спросил Рауль, пытаясь подняться. Очевидно, он растратил все силы, барахтаясь в реке.
– От тебя – ничего, – ответила Радаманта. – Твой синий приятель меня тоже не интересует. А вот с Энеей я хотела бы потолковать. – Кивком головы она указала на рощицу, где расставила противопехотные мины. – Почему бы тебе не забрать своего гомункула и не пойти вон туда? А мы перекинемся парой словечек. – Немез сделала еще один шаг.
– Не двигайся, – прохрипел Рауль.
Немез притворилась испуганной, умоляюще всплеснула руками.
– Пожалуйста, не стреляй. – Глупец! Он и не подозревает, что ей не причинит вреда лазер и в десять тысяч раз мощнее этого.
– Отойди, – приказал Рауль, палец которого лежал на спусковом крючке. Лазер был нацелен Немез в лоб.
– Хорошо. – Радаманта попятилась – и, переключившись в боевой режим, превратилась в человекоподобную сверкающую статую.
– Рауль! – воскликнула Энея.
Немез скучала все сильнее. Стоило ей переключиться, как люди словно застыли. Девчонка замерла с открытым ртом, не докончив фразы. Бурлящая река будто покрылась льдом, как если бы то был снимок с невероятно короткой выдержкой. Пенные брызги повисли в воздухе. Одна капля воды, казалось, приклеилась к подбородку Рауля.
Радаманта сделала шаг вперед, забрала у Рауля лазер. Может, и впрямь забить фонарь ему в глотку, а потом переключиться обратно и понаблюдать за реакцией остальных? Но заметив краем глаза сжатую в кулак руку Энеи, Немез вспомнила, что у нее есть более важное дело.
Она переключилась на долю секунды, сняла с пояса мешок для образцов, снова трансформировалась в хромированную скульптуру, подошла к сидящей на корточках девчонке, левой рукой подставила мешок под подбородок Энеи, а правую превратила в длинное лезвие, немногим тупее натянутой поперек реки моноволоконной проволоки.
– Прощай… детка. – Немез усмехнулась. Она подслушала разговор, который вела между собой нелепая троица.
И занесла руку для удара.
– Что там, черт побери, происходит? – воскликнул капрал Ки. – Ни хрена не вижу.
– Тихо, – приказал де Сойя. Они сидели в креслах, прильнув к экранам мониторов.
– Немез стала… не знаю, металлической, что ли… – сказал Ки, прокручивая видеозапись. – А потом исчезла.
– На радаре ее нет, – произнес де Сойя, пробуя один за другим различные режимы сканирования. – В инфракрасном диапазоне тоже пусто… Хотя температура на поверхности поднялась градусов на десять. Приборы показывают усиление ионизации.
– Локальный шторм? – Ки недоуменно покачал головой и вдруг ткнул пальцем в экран. – А теперь что? Девочка лежит, а с тем парнем…
– Его зовут Рауль Эндимион, – проговорил де Сойя, пытаясь улучшить качество изображения. Несмотря на усилия компьютера зафиксировать картинку, изображение прыгало и расплывалось: этому способствовали увеличение температуры и атмосферные помехи. «Рафаил» находился в двухстах восьмидесяти километрах над гипотетическим уровнем моря, значительно ниже стандартной геостационарной орбиты. Компьютер непрерывно выражал беспокойство по поводу перегрева корпуса.
Капитан де Сойя увидел достаточно, а потому принял решение.