Энергия заблуждения. Книга о сюжете
Шрифт:
Эти два слова ссорились, как монеты, которые много побывали в руках, – мы понимаем, что сюжет – это предмет.
Это предмет описания.
В то же время сюжетом называли главного актера в театре.
И в то же время в России в разговорной речи времени Островского сюжетом называли человека, выбранного для любви.
Так и говорили: – Ваш сюжет у меня сидит.
А фабула, она потом попала в умелые руки не видящих цели, для чего ты строгаешь, рубишь; фабула попала в умелые руки, и фабулой стали
Интрига – это проношенная, даже разношенная обувь.
Одновременно обувь ложно элегантная.
Интрига обычно имеет тот же смысл, что и слишком элегантная обувь.
Сюжет «Ревизора», как писал сам Гоголь, дал ему Пушкин.
Сюжет его – это человек неузнанный, человек не на своем месте.
Человек, хотящий обладать этим местом, но он еще не знает в пушкинском предложении – кто же он такой.
Сюжет «Евгения Онегина» не просто Евгений Онегин, а Евгений Онегин, который изучил науку о любви – так, как ее понимал Овидий.
Как к ней подойти, как ее использовать, как давать уроки, наедине, в тишине.
А любовь оказалась другая.
Та самая, которой мы не можем определить.
Сюжет – это предмет, тот, который есть на самом деле, и тот, который мог бы быть, если бы не был он отражен логикой времени.
Трагический Дон Кихот, хотящий добра, храбрый Дон Кихот – он раскрывает время тем, что он ошибается в нем, он ошибается и в себе. Из его ошибок рождается новая проза.
И Достоевский, вернувшись с каторги, считает истинного Дон Кихота надеждой мира.
А интрига – это следы многих сюжетов, совпадающих. Это то, что могло бы быть и как будто есть.
Большой, умный генерал Драгомиров написал сперва в журнале, потом отдельным изданием про «Войну и мир» Толстого.
Строевая часть ему нравилась. Он соглашается с той частью, которой мог бы заведовать молодой офицер. И он негодует на то, как показана стратегия старших.
И такие явные при воспоминании ошибки.
И в то же время Драгомиров умница. Он старые книги понимает и как бы дразнит Льва Николаевича, что Наташа Ростова – он знает сразу – будет женой Пьера Безухова, а не Андрея Болконского.
Борьба с интригой, то есть со старыми следами, которые ведут не в те дома, – вот что такое сюжеты Толстого.
На самом деле сюжет у Толстого оставался как бы единым, а фабула все время утрясалась, и отъезд Оленина от женщины, которая просто сказала: «Уйди, постылый», – это уничтожение фабулы.
Именно это имел в виду Чехов, когда писал: сюжет должен быть новым, а фабула необязательна.
Но когда это произошло?
Драматургические вещи первого периода работы Чехова очень фабульны и как бы бессюжетны.
Потом это стало для автора невыносимым.
Оказалось, человек или умирает, или уезжает.
Вот от этой
Так Чехов в «Вишневом саде» заставил оставленного в запертой даче человека сказать: «Меня забыли».
И он оставляет нам явно пародийную фабулу: в юмореске «Медведь» мужчина и женщина собираются устроить подготовку к дуэли, вызываются люди для грозной работы, а они целуются на глазах изумленных зрителей.
Так вот, я повторю, пустяковость фабулы может стать сюжетом.
III
Сюжет – это цель автора.
Это его намерение.
Сюжет – это новая любовь, новая вера, потеря страха перед тем, что этого не будет.
Поэтому надо различать сюжет начала работы и сюжет ее окончания.
Сюжет, выбранный для начала работы, как бы сосредоточивающий работу, – это выбор ограничений.
Скажем, у Пушкина для его будущей вещи, – но будем помнить, что будущего еще нет, когда человек, автор, начал: Первоначальный сюжет «Капитанской дочки».
Дворянин держит воровскую шайку.
Вероятно, опальный, но с большими связями.
В ходе движения происходят затруднения для героя, из которых он выходит благодаря старым связям отца.
Последующий сюжет.
Опальный дворянин, не имеющий никаких связей, кроме каких-то связей с каким-то засланным в глушь другом, посылает сына на окраину, к этому своему другу.
По дороге он встречает незнакомца. Оказывает ему услугу.
Незнакомец оказывается потом вождем другой социальной группы. Он помогает молодому человеку.
Тот человек, к которому был послан этот молодой человек, почти не играет никакой роли: он пародиен, отставной старик с каким-то немецким пониманием.
Человек, встреченный на дороге, становится вождем, потом он становится покровителем этого человека, спасает его; его должны казнить, казнят, а герой – это не столько герой, сколько ведущий действие, он оказывается в беде; его выручает девушка, невеста, и выручает новое правительство.
В привычном сюжете выручают старые связи – старое групповое армейство, люди, которые делают переворот. Или друзья по спорту.
Здесь есть подвиг девушки, которая становится заглавием вещи, а человек остается в стороне от большой политики.
Он не пытался использовать в свою пользу связи с разбойником. И потом он не использует связи с людьми, которые его простили.
«Вожатый» Пугачев спасает опального дворянина.
В смене сюжетов все более выдвигаются Пугачев и восстание; от старого сюжета остается помилование ведущего героя, его амнистия, совершающаяся потому, что императрица становится доступной.
Возьмем историю сюжета у Толстого.