Энергия
Шрифт:
– "Любой гений должен быть кем-то взращен", – процитировал эксперт. – Ну что ж. Я не против такой расстановки. Надеюсь, вы найдете способ добиться этого, никого не обидев. Так, еще одна причина моего посещения, – перешел эксперт к другой теме. – Скопилось много материала, из которого видно высокий уровень знаний Цезия и подтверждения его вклада в развитие науки, но нет ни одного представления на научную степень. Я бы вас попросил обобщить весь материал, включив отчет о последних успехах Цезия и быть поручителем в совете профессоров. Вы
– Рад, что этого молодого человека заметил не только я, и с большим удовольствием выступлю его поручителем.
– Благодарю, профессор. На этом моя миссия окончена. С вашего разрешения, я удаляюсь. Всего доброго.
– До свидания, – прощально кивнул профессор.
Когда дверь за экспертом закрылась, профессор Минин глубоко вздохнул и растекся по креслу. Эксперты ООН редко вмешиваются в работу организаций, напрямую не связанных с ними. Их визит означает многое. От мнения такого человека зависит дальнейшая судьба как отдельных людей, так и всего научного проекта. Это посещение говорило о том, что разработки Минина были признаны важными для человечества, его безопасности и развития общества.
В своей жизни профессору приходилось общаться с такими людьми, и каждый раз он ощущал себя уязвимым. От них невозможно было ничего скрыть. Всегда такой эксперт возникал неожиданно, и в тот же день исчезал на неопределенное время. Чем дольше его не было, тем спокойнее жилось. Противоречить ему бесполезно, и профессор был рад, что не пришлось вступать в сделку с собственной совестью. На этот раз интересы организации и его собственные совпали.
На следующий день профессор Минин вызвал Цезия в свой кабинет. Юноша вошел, чувствуя нарастающее беспокойство.
– Присаживайся, – профессор указал на кресло. Его голос звучал непривычно напряженно. – У меня есть новость, которая может тебя удивить.
Цезий осторожно опустился в кресло, не отрывая взгляда от лица профессора.
– Я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты ушел в отпуск, хотя бы на неделю, – сказал Минин, внимательно наблюдая за реакцией молодого ученого.
Цезий побледнел, его руки невольно сжались в кулаки.
– Вы… вы отстраняете меня от эксперимента? – голос юноши дрогнул. – Выгоняете из группы? – Ком в горле заставил его замолчать.
Профессор Минин поспешно поднял руку, словно пытаясь остановить поток мыслей собеседника.
– Нет, нет, все совсем не так, как ты понял, – он говорил мягко, но твердо. – Эксперимент на время откладывается. Группа будет расформирована.
Видя, как расширились от удивления глаза Цезия, профессор продолжил:
– Через неделю тебе будет предоставлена работа. Какого плана, еще не известно, но я лично прослежу за этим.
Профессор наклонился вперед, глядя прямо в глаза Цезию:
– Ты первый из группы, кому я сообщил о прекращении эксперимента. Подумай, если бы я изменил свое отношение к тебе, разве бы я так поступал?
Цезий медленно кивнул, пытаясь осмыслить услышанное.
–
Цезий помолчал, затем спросил, пытаясь скрыть дрожь в голосе:
– Это как-то связано со вчерашним посещением того человека?
– Да, ты прав, – профессор вздохнул, явно борясь с желанием сказать больше.
– А можно спросить, кто он? – осторожно поинтересовался Цезий.
Профессор на мгновение заколебался, затем ответил:
– Он эксперт ООН.
Глаза Цезия расширились от удивления:
– И что это означает?
Профессор Минин встал и подошел к окну, на секунду отвернувшись от Цезия. Когда он повернулся обратно, его лицо было серьезным:
– Это означает, что те результаты, которые мы достигли за последние полгода, могут являться определяющими в масштабах человечества.
На секунду возникла пауза. Затем профессор добавил более мягким тоном:
– Если надумаешь куда-нибудь уехать, отдохнуть, обращайся, я помогу тебе. О нашем разговоре никому не говори. Сегодня работай как обычно. И, Цезий… – он положил руку на плечо юноши, – не волнуйся. Все будет хорошо.
Сидя у себя в кабинете, Цезий размышлял о несправедливости, окружавшей его. "Работал, отдавал все силы, а что заслужил?" – думал он с горечью. – "Благодаря мне достигли желаемого результата, сделали открытие, и меня же отстраняют от работы. А разработки, наверное, перейдут профессору Мэйсону, который лишь завидовал мне на протяжении всего опыта."
Цезий чувствовал обиду и разочарование. "Получается, чем больше инициативы, тем больше неприятностей. Сидеть надо как Диб. Со временем, глядишь, доктором станет, а потом и профессором. Будет жить припеваючи, хотя в конце и окажется, что ничего толком за жизнь не сделал. Зато жить будет спокойно." В таких горестных рассуждениях он не заметил, как пролетел день.
За несколько минут до конца рабочего дня профессор Минин собрал всех в своем кабинете.
– С завтрашнего дня нас ожидают изменения в работе, – начал он. – Мы сделали большое дело и достигли поставленной задачи. Несомненно, это наш общий успех. Результат оценили не только мы сами, как вы могли вчера убедиться. На этом наша работа в этом направлении окончена. Мы прекращаем разработки и сдаем всю документацию.
– Но эксперимент очень сырой. Надо продолжать. Мы лишь приоткрыли дверцу, а что за ней? – перебил профессор Мэйсон.
– Я рад, профессор, что вы разделяете мое мнение, – продолжал Минин, – но дослушайте до конца. Не от меня и не от вас зависит такое решение, и я не думаю, что будет правильным не согласиться с ним. Нам предлагают взамен несколько тем. Завтра каждый сможет с ними ознакомиться. Хочу только заметить, что они не менее интересны и важны, чем та, которую мы разрабатывали.
Минин сделал паузу, а затем продолжил: