Эннера
Шрифт:
Но торопить никто не собирался. Спорить- тоже. Вопросы копились, устраивать семинар по сложившейся ситуации каждому в отдельности сил не было. Ллэр в какой-то момент заявил, что стоило сделать и распечатать брошюры для всех, памятки «Как вести себя в случае конца света», раздать, а беседы вести после того, как участники войдут в курс основного положения вещей. Шутки шутками, но довольно скоро Роми поняла, что в этой идее есть рациональное зерно.
Ход на Тмиор оставался все так же закрыт. Они надеялись, даже рассчитывали, что если не тут же, то хотя бы через несколько часов уже появятся первые атради или же вести от Миры, но время шло, а ничего не было.
К
Возражения он не принял, уводить ее пришлось силой.
Роми проспала часов десять, как убитая, без сновидений и не шевелясь, но проснулась такой же уставшей, с головной болью и ломотой во всем теле. Таль сказала, это истощение, голод. Роми и сама знала. Энергия уходила из нее быстрее, чем из остальных, хотя бы потому, что до этого ее почти всю выкачали Тени, и Роми жила на том, чем поделилась с ней Мира. Но помочь ей сейчас ни чем не могли. Дальше- сначала будет хуже, но потом станет легче, оптимистично подбодрила Таль. Роми только хмыкнула. Ей и раньше доводилось подолгу не получать доступ к жизненно необходимому солнцу, но теперешнее состояние не имело ничего общего с тем голодом, к которому она привыкла. Энергия не просто уходила, а замещалась другой. И организм боролся с ней, как с вирусом. Организм нехотя сдавал позиции, менялся.
Несколько сильнодействующих таблеток успокаивали голову на несколько часов, потом постепенно все начиналось сначала, Роми выдерживала еще час, от силы- полтора, и снова глотала таблетки, чувствуя себя наркоманом. Но так, по крайней мере, сохраняла ясность ума и не казалась самой себе зомби.
Многие из тех, кого они притащили сюда ночью- ушли. И не только Надстаршие. Но Роми не сомневалась- вернутся. Голод пригонит. Надежда. Мысли о том, что необходимо выжить сейчас, а способ исправить все и вернуть на круги своя- еще найдется. То, что сделано раз, наверняка можно повторить. Главное- выиграть время.
Атради разучились думать о времени, разучились его ценить. Для них тысячелетиями не существовало понятие его нехватки, они забыли, что такое «не успеть». Самому молодому из них и то уже несколько сотен лет!
Теперь многим вещам придется учиться заново. Роми не удивилась бы, если большинство Надстарших выберут судьбу доани, вечность на Эннере, или еще где, без способностей. Они верили в силу разума, забыв, что не пользовались своими способностями к познанию уже много лет. Они так и не вспомнили, что никогда не хотели жить вечно. Теперь, вместе с Тмиором, Пещера с капсулами памяти потеряна навсегда.
Впрочем, это их право и выбор. Свой- она уже сделала. Вероятная смерть в некоем будущем ни грамма не пугала, а вот бессмысленная бесконечность- да. Кажется, она начинала понимать Ллэра.
— Знаешь, а ведь Самар все знал, — сказала Роми.
— О чем?
Они сидели на берегу, смотрели на темно-фиолетовое, гладкое, застывшее, словно зеркало, ночное море. Роми пришла сюда, чтобы заставить Ллэра вернуться в замок и наконец-то сделать то, что он пообещал Мире, но разговор никак не доходил до этого.
— Обо всем. Не просто, кто мы, откуда. Он создал Тмиор, построил это место, сделал еще массу вещей, притворяясь садоводом… Мне кажется, он никогда не лишал себя памяти и понимал, что нам, наоборот, ни в
— Это не бессмертие, а бесконечная очередь, — засмеялся Ллэр. — Вечное ожидание чего-то. Видишь, а ты со мной всегда спорила. Мы не готовы.
— Мы не готовы, — эхом повторила она. — Я не помнила. А теперь знаю. Ты и Алэй- единственные, кто пожалел.
— Ну, ты не со всеми псевдо-родственниками эти беседы вела, — усмехнулся он. — Но я- со многими. Искал единомышленников. Вы ж с отцом не хотели… — Ллэр помолчал. — Мы похожи. Доа и нэш. Всегда были.
— Кто его знает, может в далеком прошлом миллионы лет назад- вышли из одного мирового океана… — сказала Роми. Она почему-то испугалась, что Ллэр сейчас заговорит о Нэште, о том, что произошло там сотни лет назад. Что именно поэтому он и тянет с сывороткой. Ей всегда казалось, что Ллэр для себя все давно решил, достиг согласия и мира с самим собой. Нашел тот самый баланс, о котором говорил Алэй. Знает, чего хочет, и это- уж точно не преждевременная смерть. Но сейчас он рисковал, они оба, и Роми хотелось хорошенько обоим же за это врезать. — Такое ощущение, что все именно так и должно было закончиться. Закольцеваться. Вся эта долгая, безумная, бесконечная жизнь должна была вернуться к тому, с чего начинали. Вернуться домой. Если бы Надстаршие вспомнили, они б ни минуты не сомневались в том, какой выбор сделать теперь. Я не знаю, почему, но уверена в этом.
— У них еще будет возможность передумать. По крайней мере, какое-то время.
— Почему ты сам до сих пор не принял лекарство? — наконец, решилась она.
— Моя помощь все еще нужна.
— Перестань. Всех, кого могли, мы притянули, всем все рассказали. Объяснили. Показали дом. Вопросы у них, конечно, не закончились, да и как они могут закончиться, когда ничего подобного никто не мог даже вообразить?.. Но здесь человек пятьдесят Надстарших, которые маются от безделья. Без тебя есть, кому помогать Таль.
— Есть, — неожиданно легко согласился он. — И без него- тоже. Ты спросила его?
Роми стиснула зубы.
— Вы играете в игру- кто первый?
— Ни в какую игру мы не играем.
— Но у вас не хватает рассудительности поговорить. Ты же знаешь, он будет ждать.
— Любви к тебе ему не достаточно? — Ллэр хмыкнул. Роми дернулась, как от пощечины. Обернулась, готовая сорваться, но Ллэр успел опередить. — Прости. Я… злой. И не прав. С ним тоже. Но это он сказал, чтобы я держался подальше, если не остановлюсь.
— Ты уничтожил свой мир.
— И я живу с этим. Но на все можно посмотреть по-разному… Учитывая то, что происходит сейчас с нами, верно?
Роми не хотела об этом говорить. Они втроем должны остановиться.
— Ты в порядке?
— Если ты имеешь в виду, не устрою ли я очередной Армагеддон, если она не вернется, то ответ- нет.
— Я имею в виду- ты в порядке?
Ллэр покусал губу.
— Нет, — покачал головой. — Нет. Но это сейчас не имеет значения, — он встал. Отряхнул от песка руки, джинсы. — Сегодня ведь только второй день…