Эннера
Шрифт:
Чуть не ляпнула, что Алэй просил не быть рядом, пока все не закончится. Прозвучало бы странно, неправильно. Тем более, не потому она здесь. Роми вдруг поняла, что и причина прихода- не больше, чем повод. Нет, она верила, что идет разузнать о Мире, действительно (к собственному удивлению) переживала, ещё больше- за Ллэра без неё, но пришла не потому. И до последнего момента не отдавала себе отчет, что больше всегохотелось просто поговорить с Аданом. Оказывается, они вообще не оставались наедине с тех самых пор.
— Я хотела прийти, — так же тихо проговорила она.
— Зачем?
— Поговорить,
— Не знаю, как должно, но может точно, — хмыкнул Адан. — Не думаю, что стоит что-то объяснять, — улыбнулся чуть насмешливо, с капелькой едва заметного презрения, как будто он уже все для себя давно решил, и вряд ли ее слова или поступки смогут изменить сложившееся мнение. И вопреки этому впечатлению все же добавил:- Но ты можешь попытаться… Объяснить.
— Я… — замолчала, закусила губу. — Я… идиотка. Действительно, — она потерла лоб ладонями, подтянула к груди ноги, обхватила колени руками. — Знаешь, я правда шла спросить о Мире. Думала, что за этим, потому что дни идут, а… вестей никаких. Таль сказала, ты ее чувствуешь. А теперь вот… — качнула головой, выпрямилась.
— Теперь вот я больше ее не чувствую, — он перестал улыбаться. — Уже несколько дней.
— Но ведь… это еще ничего не значит? Мы не знаем, как там на Тмиоре, что…
— Не ври мне. И себя не обманывай. Мы все знаем, что это значит, — Адан тряхнул головой. Ухмыльнулся. Теперь уже он без стеснения разглядывал ее. Роми видела, как его взгляд бродит по обнаженным ногам, которые едва скрывают короткие шорты, поднимается к животу, к груди, будто и нет на ней просторной цветастой блузки, скользит по оголенным плечам, по лицу, волосам… Она молчала, все так же закусив губу. Чего-то ждала. Или просто позволяла себе плавать в ощущениях, которые следовали за его глазами. Наконец, Адан встретился с ней взглядом. — Сколько тебе осталось?
Роми вздрогнула.
— День, может два. А потом… Как получится.
— Боишься?
— Нет, — твердо ответила она, и поняла- что правда. Страх ушел. Полностью.
— Это хорошо, но знаешь, — он покачал головой. Задумчиво уставился в окно. Почесал переносицу, снова встретился глазами с Роми. — В одном ты ошиблась. Я оказался совсем не готов к переменам. И сейчас не готов. И вряд ли буду. Лучше бы ты тогда стерла мою память, а не Миры, — вздохнул. — Еще лучше- сейчас. А еще лучше, если бы я никогда с тобой не встречался вообще.
— Ты- доа, вряд ли тебе можно стереть память, — отозвалась она. — Было тогда, или сейчас… Ты бы вернулся, вспомнил, или еще что. Ты- доа. Ты генетически готов… И…все это уже миллион раз говорилось, — Роми сглотнула. Посмотрела на свои руки, будто они могли дать ответ на другой вопрос, на то, что он сказал последним. — Ты, правда, так думаешь?
— Нам с тобой всегда будет слишком тесно. Особенно, когда доа станешь ты. И он.
Теперь уже Роми смотрела в окно.
— Я никогда не думала, что все может вернуться… И так…
— Дело не только в этом. Не в том что и почему вернулось. И не в том, что я не поверил в твое беспокойство о Мире. Не в том, что мне нравился мой мир таким,
Всегда. Даже тогда, когда и не знала еще Алэя. Не подозревала, что Плешь приведет к ней человека, чувство к которому не исчезнет с веками. Даже когда они не были вместе, когда избегали друг друга, не виделись годами, когда их жизни переплетались с чьими-то другими. Когда уходила страсть, и оставалось лишь ни с чем несравнимое тепло. Когда захватывала злость, граничащая с ненавистью. С желанием вычеркнуть, вырезать. Забыть. Всегда. Это было больше, чем принадлежность кому-то, больше, чем единение, чем родство. Сразу все и что-то совсем другое. Ее маленькая, личная вечность, которая не имеет никакого отношения к времени.
И все-таки, несмотря на все это, она могла бы сейчас сказать Адану, что не знает, как бы оно могло быть уже с ним. Что желание, которое вспыхнуло здесь, в этой самой комнате, когда она вдруг поцеловала его в ответ на предложение удивить- оно не исчезло, никуда не делось и вряд ли денется. И если он сейчас прикоснется- она ответит. И тогда они точно зайдут дальше. Теперь уже никакие Гончие не помешают.
А потом- она не будет испытывать вины перед Алэем. Но перед ним, Аданом, — да.
— Думаешь, это наш последний разговор?.. — почти шепотом проговорила она.
— Надеюсь, последний. И не только разговор, но и встреча. Нас больше ничего не связывает. И не связывало никогда, — он поднялся с кресла. Прошелся к окну, остановился спиной к ней. — Уходи. И никогда больше не приходи.
Некоторое время Роми смотрела ему в спину, все так же сидя в кресле. Ей казалось, что в голове не осталось ни одной мысли или что их там целая тысяча, миллион. Что они толкутся, вытесняют друг друга, мечутся хаотично и этому не будет конца. Если только она не уйдет, не послушает Адана, облегчив тем самым им обоим жизнь. Или не сделает по-другому, усложнив все еще больше.
Она должна была бы уйти, но не получалось. Встала, подошла к нему. Протянула руку и почти прикоснулась. В последний момент отдернула, сделала еще шаг- теперь уже в сторону, замерла рядом с ним.
— Значит, ты уверен, что Миры- больше нет? — тихо заговорила, будто и не было ничего сказано до этого.
— Я уверен, что не чувствую ее, — не оборачиваясь, ответил Адан. — Учитывая, что там творится, вряд ли Мира решила просто уединиться.
— Может, что-то изменилось. В структуре мира, Тмиор окончательно стал Фахтэ, лава фонит, или наоборот, обратная трансформация превратила планету во что-то еще, новое, третье… Может, то, как ты ее чувствуешь- это те же наши метки и… они стираются. Достаточно мощного всплеска и все.