Енотомешалка
Шрифт:
– Отлично вас понял, – ответил Гена, удивленный услышанным.
– Ну, тогда до встречи! – попрощалась Эстелла, на прощание мило улыбнувшись.
– До встречи! – ответил Гена.
Они еще не знали, как перехлестнуться их судьбы.
Добравшись до отеля, директор взял аэромобиль, или как все называли машина, и, сказав «Прилетная площадь», зачем-то добавил:
– Как можно быстрее.
Об этих словах, он потом пожалел… Машина, взмыв высоко в небо пронеслась за считанные секунды над огромными заводами, кварталами работников, с такой высоты кажущиеся игрушечными, и тысячами
Около сорока человек, судя по одежде, простые рабочие, собравшись вокруг постамента, выстроенного из трех ящиков, слушали оратора, когда на них с неба свалился Гена. Осмотрев его одежду, люди зашептались и спустя минуту оратор, так и продолжающий возвышаться на ящиках спросил:
– Ты кто?
– Да я, собственно, с вами заодно, – ответил Гена, немного смущенный большим вниманием к своей персоне.
Раздался гул голосов, и вся толпа придвинулась к нему. Среди десятков вопросов и сотни упреков, Гена успел расслышать: «Как это с нами?!», «С капиталистами дел не имеем?!», «С нами гад, а у самого машина! Поразвлечься решил?!».
Толпа напирала, Гена сделал шаг назад. Затем еще один. Затем еще.
Неизвестно, чем закончился бы прилет Геннадия на местный митинг, если бы в происходящее не вмешались УБСники. Рослые, сильные ребята, в черно-красной форме с золотым орлом на плече, появились совершенно неожиданно. Люди продолжали наступать на Геннадия, когда кто–то сзади крикнул:
– Шарики!
Люди, мгновенно позабыв о директоре, кинулись врассыпную, а Геннадий остался на месте, недоумевая, что за «шарики» и чего им нужно.
Шариками, оказались те самые УБСники, а нужно им было одного – наказать несанкционированных митингующих. То, что все бросились врассыпную, не помогло. Шарики, словно дождь, посыпались с воздуха, с легкостью выпрыгивая на спины бегущих из парящих на небольшой высоте аэромобилей. Вскоре площадь наполнилась лежащими на бетоне со связанными руками митингующими, и, бродящими от одного к другому, УБСниками. Машины опустились, и из них выскочило еще около двадцати сотрудников органов правопорядка.
Гена стоял возле своей машины не шелохнувшись, пока к нему не подбежали два молодца (как раз те, что не успели пообедать – то друга выручай – подчиненная красавица сбежала, то работать надо – митинг несчастный разгонять!). Схватив под руки директора, они ничего, не спрашивая и не церемонясь, кинули его туда, где около часа назад побывала Ира, а именно в кузов, отделенный от передней части решеткой. Забравшись в машину, они приказали трогаться.
– По какому праву? – хотел возмутиться Гена, но один из молодцов перебил его, обращаясь к приятелю:
– Прикинь?! Он еще и права качать пытается?! – обернувшись к директору, молодой человек продолжил. –
Гена, лишь на секунду присмирел. Быть битым ему конечно не впервой, но все равно не хочется. Но как показала многоопытная жизнь – с людьми надо разговаривать так, как они разговаривают с тобой. Поступать кстати тоже. Быстро прикинув все шансы, он просчитал возможные варианты и решил рискнуть.
– Эй, Бритый! – так Гена решил обратиться ко второму, молчаливому УБСнику. – Угомони своего приятеля, а то я его угомоню.
Бритый – высокий, широкоплечий с начисто выбритой головой парень, в глазах которого, не было ни крупинки ума, от такой наглости повернулся. Приятель – как две капли воды похожий на Бритого отсутствием волос, размахом плеч и глупостью лица, также раскрыл рот, для того, чтобы что–то сказать, да так и остался сидеть.
– Чего рот раззявил, бестолочь? – брал быка за рога директор. – Сказано, умолкни пока цел!
– Ты кто такой? – с натугой от одолевающей бури чувств, спросил Разговорчивый (так про себя окрестил его Гена).
– Тот, кто тебя, идиота, посадит если не на вечно, то очень надолго!
– Что ты несешь?! – вспылил болтливый УБСник. – Удостоверение!
– Да, ладно, – махнул рукой Гена. – На кой тебе мое удостоверение? Можешь даже остановиться, избить, а завтра тебя расстреляют.
– Удостоверение гони, сволочь! – закричал орган правопорядка.
– Да ты езжай, езжай, – как можно безразличней ответил Гена. – Что уж теперь волноваться?
Отвернувшись, он стал смотреть в окно, а УБСники подняв непробиваемое стекло, принялись, усиленно жестикулируя, совещаться. Вскоре стекло опустилось и перед Геной предстало настороженное лицо Разговорчивого.
– Мы отвезем тебя к боссу, пускай она разбирается, что с тобой делать. Но если окажется, что ты нас надул и все это понты… Пожалеешь, что на свет родился!
– Принято как угроза, – Гена зевнул и, вытянув руки, ударил в крышу машины. Просто так, чтоб этих гориллоподобных позлить.
– Это была не угроза, а лишь предупреж… – поспешил поправиться Разговорчивый, но Гена перебил.
– Замолкни, а? Надоел уже.
Разговорчивый послушно умолк, и оставшееся время – около семи минут – молчал.
Куда Его привезли, Гена не знал. Просто ехали вдоль очередного завода, затем вдруг какие-то ворота, здания…
Бритоголовые молодцы, остановив машину, вытащили под руки псевдо-шишку и потащили в ближайшее здание. Ничего кроме отъезжающих в стороны дверей, да нескольких коридоров Гена рассмотреть не успел. Видел еще, что людей в коридорах и на улице много, в основном в униформе. Открылась очередная дверь, и Гена почувствовав, что остался без поддержки под руки, рухнул на пол. Дверь, с тихим шипением, закрылась. Оглядевшись, директор понял, что находится в камере. Не понять этого было трудно – весь интерьер состоял из пола, света льющегося из стен и потолка – минимально-гарантировано-максимальный набор заключенного.