Эпицентр
Шрифт:
– А вдруг я выиграла путевку на двоих?
– сказала она и торопливо разорвала плотный конверт, но из него выпал только крошечный пузырек с черным пеплом и полоска бумаги с запиской, тщательно выведенной от руки аккуратными, острыми, как бритва, прописными буквами:
ЗА ТВОЙ ВКЛАД В БУДУЩЕЕ.
Нэнси нахмурилась.
– Что бы это значило?
– Из любопытства она подняла пузырек и посмотрела на свет. Мне поручают агитацию против табакокурения? Дурацкие шутки! Нэнси встала. Что бы это ни было - неудачный розыгрыш или угроза, ее на такую удочку
– В следующий раз, будьте любезны, поподробнее!
– И она бросила записку на стол.
Хватит! Солнце садится, нечего попусту терять время.
У бортика бассейна затрещала лампа. Hэнcи смотрела, как из нее летят голубые искры, пожирая беззаботных комаров и мошек, прилетевших на манящий огонь.
– Так вам и надо!
– усмехнулась она. Внезапно заискрили и другие лампы, шипя, треща и хлопая. Лампы отчаянно мигали, искры падали, как маленькие грозовые молнии.
– Что это? Набег майских жуков?
– озиралась по сторонам Нэнси. Обычно лампы шипят так громко, только когда попадаются крупные жуки. Поскорее бы пришел Мэтью: жаль, если он пропустит такой фейерверк.
Одна задругой лампы взрывались, выбрасывая в воздух снопы голубых электрических искр похожих на римские свечи. Нэнси поморщилась: теперь в выходные придется менять все лампы.
– Да что, черт побери, происходит?
– Все еще держа в руке пузырек с пеплом, Нэнси со стуком опустила стакан на бетонный пол дворика, чудом не расколов тонкое стекло. Внезапно она, в одном купальнике, почувствовала себя хрупкой и беззащитной. Может, лучше вернуться в дом и позвонить...
Вдруг непонятно откуда послышались голоса, говорившие на каком-то незнакомом языке, и окружили ее невидимым плотным кольцом.
Наэлектризованный воздух трещал и искрился, словно все вещи в дворике разом превратились в громоотводы. От шезлонга к столику пробежала бело-голубая вольтова дуга.
– Помогите!
– закричала Нэнси.
Она хотела убежать, но поскользнулась и чтобы не упасть, схватилась за шезлонг - руку обожгло разрядом.
Она открыла рот, чтобы закричать, и ил пломбами в зубах заплясали искры. Ее пепельные волосы зашевелились, как змеи, окружив голову нимбом.
Пошатываясь, Нэнси шагнула к бортику бассейна, ища спасения в воде. По коже, покалывая раскаленными иглами, бежали мурашки статического электричества. Пузырек с пеплом упал в воду.
Вокруг Нэнси бушевал ураган яростного света. Голоса кричали все оглушительнее.
Критическая масса.
Нэнси закружил порыв грозового ветра.
Огненный вихрь опалил глаза. Воспламенив, как спичку, чудовищная вспышка жара и радиации швырнула ее спиной в бассейн. В небо поднялось облако испарившейся воды.
Последнее, что запечатлел глазной нерв Нэнси Шекк, - это призрачный зловещий ядерный гриб.
Особняк Нэнси Шекк.
Вторник, 13.06
Еще один труп-близнец: обуглившийся скелет, остаточная радиация и та же неестественная поза - как жук на спинке, беспомощно задравший лапки. Малдер отчетливо вспомнил знаменитую литографию
"Крик".
Только на этот раз все случилось во внутреннем дворике загородного особняка. Здесь, на фоне бассейна, шезлонгов и прочего убранства, испепеленный ядерной вспышкой труп выглядел еще ужаснее, чем в остекленевшем песке пустыни Нью-Мексико.
У бассейна их остановил местный полицейский, но Малдер предъявил удостоверение:
– ФБР. Специальный агент Малдер, специальный агент Скалли. Мы прилетели осмотреть место происшествия и труп.
Во дворике уже работали оперативники. Услышав разговор Малдера с полицейским, следователь подошел поближе (вид у него был совершенно замороченный) и спросил:
– Вы из ФБР? Значит, без тяжелой артиллерии не обошлось. Зачем вас вызвали?
– Нас заинтересовали некоторые обстоятельства, - объяснила Скалли. Возможно, эта смерть имеет непосредственное отношение к расследованию дела, над которым мы сейчас работаем. Третий аналогичный случай за неделю.
Детектив удивленно поднял бровь и устало пожал плечами:
– Буду рад, если чем-нибудь поможете. Могу и вовсе все уступить. Крепкий орешек! Первый раз такое вижу.
– Поздравляю: ты стал богаче еще на одно дельце, - шепнула Скалли и пошла осматривать бассейн и внутренний дворик.
Достав перочинный ножик, она соскоблила пробу с почерневшего изнутри забора из красного дерева, ограждавшего частное владение Нэнси Шекк.
– Обгорел только верхний слой. Похоже, тепловая вспышка была мощной, но непродолжительной.
Малдер осмотрел поцарапанное ножом место, повернулся к бассейну и заметил разбитые лампы для приманивания насекомых.
– Странно, все лампы разом вышли из строя. Такое редко случается. Как будто они полопались одна за другой от резкого скачка напряжения.
– Давай позвоним в местную энергокомпанию и уточним, не было ли перепадов в подаче питания на момент смерти, - предложила Скалли.
Малдер молча кивнул. Положив руки на пояс, он медленно обернулся кругом, как в детской игре, и опять уставился на бассейн, словно надеясь, что разгадка сама вынырнет из воды. Увы!
– Ну ладно, Скалли. На этот раз мы не в лаборатории разработок ядерного оружия и не на полигоне, а всего лишь во внутреннем дворике особняка в Мэриленде. Какое логическое обоснование ты можешь мне предложить?
Скалли вздохнула.
– Знаешь, Малдер, на этот раз, боюсь, даже твоя буйная фантазия бессильна.
– Ты всегда меня недооценивала! Во-первых, я попробую узнать, существовала ли связь между Нэнси Шекк, Эмилом Грэгори и Оскаром Маккэрроном. Имела ли она отношение к испытаниям ядерного оружия. Или к Манхэттенскому проекту. И Бог знает к чему еще.
– Да во времена Манхэттенского проекта и второй мировой войны ее и на свете-то не было! Правда, в досье сказано, что она занимала солидный пост в Министерстве энергетики. Если это и есть связь, то весьма отдаленная. В Министерстве энергетики работают десятки тысяч людей.