Эпицентр
Шрифт:
В обычном подъезде на площадке первого этажа стоял стол дежурного, а проход перегораживала никелированная вертушка. Из-за стола поднялся молодой камуфляжный парень с кобурой на поясе, глянул на меня, расплылся в улыбке и протянул руку:
– Проходите, вас ждут.
Он нажал кнопку под столом, и «вертушка» пропустила меня.
На втором этаже я толкнул дверь и вошел. Квартира была переоборудована в некое подобие офиса. В приемной перед компьютером сгорбилась женщина средних лет с подкрашенными волосами, которые все равно отдавали ранней сединой. При виде меня она тоже
Это был обычный деловой кабинет руководителя – удобный, но без излишеств. Хозяин, здоровяк лет пятидесяти пяти с седой шевелюрой, располагался в черном кожаном кресле за обширным столом. Позади красовались два полотнища – алое с серпом и молотом и триколор. За приставным столом сидели двое серьезных мужчин в помятых серых костюмах – заместители шефа.
При моем появлении Директор широко улыбнулся.
– Свободны, – бросил он своим замам. Те послушно поднялись и, на ходу пожимая мне руку, покинули кабинет. Директор обошел стол, крепко стиснул мою ладонь. Силы ему было не занимать.
– Здорово, Серега. Все колесишь? Каким ветром занесло? А у нас к тебе важное дело.
– Петр Палыч, – сказал я, – давайте с делом чуть погодим. Я на минуту – предупредить. Сегодня ночью,- я взглянул на часы,- через час или два в городском парке, скорее всего, начнется заварушка.
– Откуда ты знаешь? – насторожился Директор. Я досадливо сморщился. Он махнул рукой.
– Ну ладно, как всегда, никаких вопросов. И что дальше?
– Возможно, будет большая стрельба. Не исключено, что все это перекинется на городские кварталы.
– Бандюки разборки затевают?
– Вроде того. Так вы отзовите своих людей, кто не в Крепости. До утра пусть никто за ворота не выходит. И будьте начеку. Всякое может случиться. Не исключено, что и к вам могут пожаловать.
– Спасибо, что предупредил. Гостей мы встретим, будь уверен, – пообещал Директор. – А ты-то куда торопишься?
– Дела,- коротко объяснил я. Директор хмыкнул.
– Знаешь, Серега, хороший ты мужик. Но вот дела у тебя, по-моему, всегда какие-то хреновые. Нет, ты для нас много полезного сделал, не отрицаю. Но чего ты все мотаешься, приключений на задницу ищешь?! Сколько раз говорено? Иди к нам, своим заместителем сделаю.
– От костюмов отвык, – усмехнулся я.
– Ну и ладно! По-военному одевайся. Тебе разрешу. Я пожал плечами.
– Да как-то мне в джинсе и кожанках удобней.
– Хипарь хренов, – усмехнулся Директор. – И патлы вон отпустил. Вши еще не завелись? Справный мужик, я бы сказал, вояка. А все из себя бродягу корчишь. Плохо это у тебя получается. А тут столько работы. Такие, как ты, позарез нужны.
Он говорил что думал, ни малейшего двоедушия. Он даже по-своему любил меня. Я напоминаю ему сына, погибшего во время Чумы. Он все время мысленно сравнивал нас, находил меня достойным, но заблудшим, и хотел исправить, обласкать… и обогреться сам. Мое новое чувство не позволяло мне читать чужие мысли. Но состояние я улавливал отчетливо. Мне стало его жаль.
– Может, как-нибудь, Петр Палыч.
– Только обещаниями кормишь, – сказал Директор. И
– Я увертливый, – заверил я.
– Может и рикошетом зацепить. Давай коньячку тяпнем, поговорим. – И повторил: – Дело есть очень серьезное.
– Спасибо, – сказал я. – К утру вернусь – и к вашим услугам.
Директор недовольно потряс головой:
– Знаю, порядки тебе наши не нравятся. Авторитарность, как ты изволил выражаться. Но мы где живем? И как? Ты разве не видишь, что единственное место, где порядок, это у нас. Здесь все по правилам, никакой анархии и бесчеловечности. Здесь, можно сказать, островок нормальной жизни – последний сохранившийся. Да, нету у нас демократии и всякой распущенности, а есть военная почти дисциплина. И так оно и будет. Потому что я за всех этих людей отвечаю. Я должен все сделать, чтоб они живы остались и дождались, когда эта вакханалия кончится.
– А она кончится? – спросил я. Он вернулся в свое кресло.
– Не знаю. Может быть. Тут очень необычные обстоятельства. Впрочем, ладно, удерживать тебя все равно без толку. Но возвращайся обязательно. Дело того стоит.
– Знаете, Петр Палыч,- сказал я.- Вы очень хороший человек. А на демократию мне нагадить с караульной вышки. Не нужно мне никакой демократии. Мне нужна свобода. И она у меня есть. Я сам себе хозяин. Строем ходить разучился. А у вас все строем. Вы уж не сердитесь. А к утру я вернусь.
Он только махнул рукой мне вслед.
ГЛАВА 11
До городского парка я добрался пешком, оставив джип в укромном закоулке. Неслышно крался вдоль стен домов, хоть это и была излишняя предосторожность – ночь стояла безлунная, хоть глаз коли. Вряд ли бы меня кто-то заметил.
Железная изгородь парка местами повалилась, в ней зияли широкие проломы. Деревья, которые никто не подстригал, разрослись, в вышине под легким ветром густо вздыхали их могучие кроны. За ними угадывалась близкая и совершенно темная громада храма. Даже золоченые купола сейчас казались черными.
Я нырнул в один из проломов и стал пробираться через заросли. Ни один сучок не хрустнул у меня под ногой, ни одна ветка не скрипнула. В парке были люди. И немало. Я остановился, закрыл глаза и расслабился. И сразу почувствовал Пастора. С ним было человек десять, все вооруженные, но испуганные, предельно на взводе. Бригада Пастора расположилась под прикрытием полуразрушенного двухэтажного павильона. Там, на верхнем этаже, засела пара снайперов. Впрочем «снайперы» – сильно сказано. Просто испуганные мужики с винтовками. Испуганные и, кажется, здорово под кайфом. От них исходило какое-то виртуальное зловоние. Впрочем, виртуальное зловоние я улавливал от каждого, кто сейчас набился в парк. От Генерала, например, меня вообще чуть не стошнило. С ним было тоже с десяток стрелков. И, кажется, он тоже устроил засаду-прикрытие. Но я никак не мог разобрать, в каком месте и сколько там человек.