Эпицентр

Партыка Кирилл

– Кошки у нас водятся,- подтвердил хуторянин.-

Но, знаешь, как когда. Они сперва в Березовке расплодились, там крыс и мышей развелось немерено. А потом и на хутора стали заглядывать. Но то их месяцами не видно, то шастают по кустам. И вдруг опять пропали.

– Ничего особенного за ними не замечали? Анатолий зыркнул на меня:

– Ты не знаешь ничего или так, придуриваешься?

– Допустим, не знаю.

– Не знал бы, не спросил. Кошки… Они давно уже не кошки никакие. Стаями держатся. Их даже Тигры боятся. Тигров теперешних видел?

Я кивнул.

– Вот и удивительно, что видел, да жив остался.

Мы, если след где заметим, уходим без оглядки. Они теперь тоже не тигры, а черт знает, что такое. Быстрые как черти. А злоба! Человека в секунду на куски рвут. И пулей уцелить не успеешь. Слава богу, что хоть мало их. Вот, раз объявилась вблизи хутора кошачья стая. Чего ей надо было, неизвестно. Подошли к подворью, посидели, и опять по кустам. И где-то неподалеку схлестнулись они с Тигром. Он нескольких задавил. Так потом, знаешь что? Тигра этого нашли вскоре. Дерево, понимаешь, здоровое, у него нижний сук раздвоенный, с развилкой. Тигр дотянулся до этой развилки, голову в нее засунул, так и удавился.

– Что значит – дотянулся, удавился. Сам, что ли, по доброй воле? Может, случайно вышло.

– Ага, случайно. Охотники – тут двое недалеко в зимовье обитают – досконально следы изучили. И выходит, что Кошки с Тигром не бились. На нем ни царапин, ни укусов. А выглядело так, будто кошачья стая окружила это чудище и повела. И привела к тому дереву. И он сам в ту развилку забрался. Не сразу у него получилось, всю кору на стволе ободрал.

– Хочешь сказать, что они ему внушили с жизнью покончить?

– Ничего я не хочу сказать. Потому что не знаю ничего. Но с Кошками мы не связываемся – ни-ни! От них чем-то таким веет, что лучше их не трогать.- И, помолчав, добавил: – Они ВОДИТЬ научились. Раньше не умели, а в последний год научились.

– В каком смысле?

– А в таком. Если надо им, чтобы кто-то, хоть зверь, хоть человек, куда-то пошел или что-то сделал, они его ПОВЕДУТ. Он пойдет и сделает. Вот директорские, к примеру, борзые и дурные. Несколько раз стреляли по стае. Так потом Кошки одного в лесу выследили и задрали. Это как понимать? Бывшая домашняя мелкота в хищников превратилась. Но это ладно, здесь много чего напревращалось… А второй как-то вернулся из тайги, молчаливый такой, зашел в чулан и там себе охотничьим ножом живот вспорол. Когда его нашли, уже кровью истек. Директорские-то тоже знают, что коты эти на всякие штуки способны. Неспроста мужик себе харакири учинил.

Разозлились, решили облаву делать. А когда пошли и набрели на стаю, чуть друг друга не перестреляли. И понять не могли, как оно так вышло. Будто с Тигром тем, который сам в развилку влез. Кошки, я тебе, Серега, скажу, штука непонятная и жуткая, от них лучше подальше держаться. Мы их сторонимся. И директорские после той облавы тоже. Сам запретил, да и так стали опасаться. Но Кошки нас нечасто навещают. Хотя в последние дни опять объявились. Вот, средний мой стаю их у самой дороги видел… Чего спрашиваешь-то?

Эта новость меня не удивила. А рассказ Анатолия укрепил мои намерения. Если Кошки обладают даром внушения, это как раз то, что надо. И заодно объясняет всеобщий страх перед ними. В самом деле, даже большая когтистая стая не представляла бы чересчур серьезной опасности сама по себе. Но они ВОДЯТ, об этом знают звери и люди, которые сталкивались с ними. Странно, что в городе, насколько

мне известно, никто этого не заметил. А может, кто и заметил… В городе Кошек тоже побаивались. Возможно, среди скопления людей Кошки старались лишний раз не проявлять свои способности, чтобы не привлекать внимания, не вызвать чрезмерного страха и ненависти, которые могли привести к повальной охоте и истреблению. Если бы в городе каждый принялся палить в первую встречную Кошку, если бы за них взялись всерьез, еще неизвестно, на чьей стороне оказалась бы победа.

Извести этих супертварей до конца бы, наверно, не извели. И в прежние времена, когда они еще были не «супер», а просто бродячими, живым мусором, никому не удавалось очистить от них улицы. А теперь и подавно. Но серьезные потери им, понятно, ни к чему. А здесь, в почти безлюдной глухомани, Кошки не осторожничали. Они, видимо, чувствовали себя с людьми по меньшей мере на равных.

Вообще смахивало на то, что Кошки используют свои сверхспособности (если это, конечно, не вранье) только в самом крайнем случае, когда не могут справиться обычным способом. На хуторе, например, где они задрали чуть не прикончившего меня бандюка, ВОДИТЬ они его не пытались, я, по крайней мере, ничего подобного не заметил. Просто порвали и все.

Чтобы использовать Кошек, мне предстояло одно непростое дельце: договориться с ними. Как это сделать, я, признаться, представлял очень слабо. Ладно, поживем – увидим.

– Твоих Кошки не водили? – спросил я хозяина хутора.

– Не, бог миловал. Я же говорю, мы их десятой дорогой… Хотя… Как-то Куличок наш, ботало несчастно, пошел по какой-то, не помню, надобности в лес. И там наткнулся на пару котов. Ну и шел бы себе мимо, как не касается его. А он давай им: кис-кис-кис. От доброты душевной какие-то куски стал кидать. Хлебосольный такой, понимаешь. Кис-кискал, кидал, а потом сам не помнит, как на дереве оказался. Вроде провал в памяти. Нечего ему было на дереве делать. И не собирался он на дерево. Но только что на земле стоял, а потом глядь, на ветке сидит, у самой верхушки. Ветка тонкая, того гляди, обломится. Ну Куличок слез, конечно, и больше Кошек прикармливать не пытался. Так-то.

ГЛАВА 3

Под ночлег нам отвели нечто вроде летней кухни – с большой печью и лавками вдоль стен. Анатолий с сыновьями составили эти лавки вместе, и получилось широкое ложе, которое покрыли шубами и ватными одеялами. Спать нам предлагалось втроем. Хуторская жизнь, похоже, отучила хозяев от условностей. Я знал, что на хуторах и в баню идут все скопом, члены семьи и работники – обоих полов. Все, кто жил на хуторах, стали семьями – родня не родня. Настоящей родни-то выжило – единицы. Потом уж породнились не по крови, а по злой судьбине, чтобы не передохнуть поодиночке.

Профессор некоторое время в сомнении топтался у импровизированной постели, не зная, как поступить. Сказать честно, после сытного обеда и отдыха я был бы не прочь уединиться с Ольгой. Но этого не предполагалось.

Ольга решила проблему просто: скинула комбинезон, оставшись в легком спортивном костюме, повалилась на постель и заняла ее середину. Нам с Профессором оставалось пристроиться по краям.

Профессор захрапел почти сразу. Я погладил Ольгу по спине. Она сжала мои пальцы и бережно отвела их. Вскоре и она спала.