Эпическое крушение Джини Ло
Шрифт:
посаженными глазами несли за ним вещи. А на коне сидела… я.
Художник пытался придать Сянзаню нежные черты, так что изобразил почти
девушку. По какому-то совпадению художник изобразил грубую карикатуру на
шестнадцатилетнюю Юджинию Ло из Калифорнии.
* * *
– Думаешь, это я? – сказала я Квентину.
– Это точно была ты, - ответил он. – Мой дорогой друг. Мой напарник. Ты
переродилась в другом облике, но я узнал бы тебя где угодно. Твоя духовная
изменилась.
– Уверен? Может, за время у тебя спутались воспоминания.
– Царства вне Земли существуют в другом измерении времени, - сказал Квентин. –
Год у людей – день у богов. Для меня разлука была не такой долгой. Месяцы, но не века.
– Просто… не знаю, - я подбирала слова. – Ты не думаешь ведь, что я поверю тебе
сразу, что я – реинкарнация легендарного монаха из сказки?
– Что? – Квентин в смятении прищурился.
– Я сказала, что я не поверю, что я – Сянзань, потому что ты так говоришь.
Рот Квентина медленно открылся. Его лицо от смятения перешло к пониманию,
ужасу, а потом он рассмеялся.
– Ха-ха-ха-ха! – взревел он. Он чуть не упал, держась за бока. – ХА-ХА-ХА!
– Что смешного?
– Ты, - сказал Квентин, смеясь. – Ты не Сянзань. Он был робким и мягким. Другом
всего живого. Это на тебя похоже?
Нет. Но я и не пыталась найти тут логику.
– Сянзань был нежным, как хризантема, - Квентин не успокаивался. – Ты крепкая,
переломила боевой топор сильного Чудесного бога как прутик. Сянзань вопил из-за
раздавленного комара. Ты же убила больше демонов, чем католическая церковь.
Я начала злиться.
– Ладно, тогда кем я была? – если он думал, что я была свиньей, то ему конец.
– Ты – мое оружие, - сказал он. – Ты – Рюи цзиньгу бан.
Я ударила Квентина изо всех сил по лицу.
13
Признаю, я злюка. Я злилась из-за определенных вещей. Из-за некоторых тем
злиться даже правильно.
Но я никогда еще не злилась так, как когда Квентин назвал меня Рюи цзиньгу баном.
Гнев поднимался к моему горлу, как лава в вулкане, но при этом раскалывалась
голова. Гнев причинял мне боль. Слепил. Зрение подводило.
Лучше всего это можно было описать так, словно работу моей жизни облили
бензином и подожгли. У меня еще не было такой работы, но так я себя чувствовала.
– Джини, - сказал Квентин за миллион миль от меня. Я едва его слышала. – Джини, -
повторил он, постучав по моим запястьям. – Остынь немного.
Он появился искаженным. Огни постепенно возвращались.
Я бросила его на стол. Мои руки обвивали его шею. Я душила его так сильно, что
чувствовала, как гнутся ногти.
–
– Хорошо, - я сдавила сильнее.
Я не понимала, почему так себя вела. Я не должна была так злиться из-за того, что он
назвал меня Рюи цзиньгу бан. Это должно быть забавно, как незнакомец подошел бы и
сказал: «Привет, мой друг, ты знаешь, что ты – Фольксваген Жук?». Я переигрывала, но
не понимала, из-за чего.
Квентин смог ослабить мою хватку на горле, и его лицо стало возвращаться к
нормальному цвету.
– Мы можем поговорить об этом?
Он слез со стола и встал на ноги. Я отпустила его, потому что не хотела произносить
свою речь над трупом. Он хотел поговорить? Конечно. Я собиралась осудить его и вбить
ему в мозги, что я не могу быть перерождением Рюи цзиньгу бан.
– Я тебя ненавижу, - сказала я вместо этого.
Я уткнула палец в его грудь так сильно, как только позволяли суставы.
– Я тебя ненавижу, - повторила я. Только это, похоже, я и могла.
Он медленно поднял руки и попятился.
– Почему?
Я не давала ему так легко уйти.
– Потому что, - сказала я. – Мне не нужна причина. Людям не нужны причины,
чтобы ненавидеть. А я – человек.
Я тыкала его пальцем, он пятился, пытаясь увернуться от ударов, похожих на лезвие
копья.
– Я человек, - рычала я. – Я не Рюи цзиньгу бан. Я не палка, слышишь?
– Эм, Джини, - сказал Квентин, неловко опуская взгляд.
Я не заметила, что постоянно тыкала Квентина в грудь, не сходя с места, хотя он
пятился по комнате.
Моя рука тянулась за ним. Моя рука была двадцать футов в длину.
* * *
В такой миг понимаешь, что до этого ты еще никогда не боялся. Так не было при
встрече с Квентином, при встрече с демоном-королем смятения. То были пустяки.
– А-а-а-а! – завопила я. – Что ты со мной сделал?!
– Я ничего не делал! – завопил в ответ Квентин. – Убери, пока никто не увидел!
Я была слишком испугана, чтобы двигать удлиненной рукой, боясь, что она
разобьется от странных пропорций.
– Она слишком большая! – я махала другой рукой. – Уменьши ее! Пусть станет
прежней!
– Не могу! Ты сама это сделала!
– Я не знаю, как!
Из коридора доносились шаги. Я слышала голоса учителей. Они уже звучали
недовольно, но они еще ничего не видели.
Квентин понял, что я могу только задыхаться. Он подбежал и схватил меня за талию.
А потом он поднял окно за нами и выпрыгнул из него. Я ощущала, как моя рука