Эпическое крушение Джини Ло

Йи Ф. К.

выпрямились и закрыли рты в сосредоточенности, прикусив губы и втянув щеки.

Называйте меня, как хотите, но я искренне не хотела устраивать здесь сцену. Я

решила воспользоваться моментом. И детям он нравился. Дети ведь замечают зло как

собаки?

– Как ты заставил их так себя вести? – прошептала я, садясь на скамейку. Мы с Юни

еще ни разу быстро с ними не справлялись.

– Контроль разума, - сказал он. Он сел рядом со мной и вручил мне книгу. – Можешь

начинать

в любой момент, лаоши.

Он вел себя вежливее необходимого, но мне было все равно.

– «Отец ел яичницу, - читала я. – Мать ела яичницу. Глория сидела на высоком стуле

и тоже ела яичницу. Франческа ела хлеб с вареньем».

– Ням-ням, чавк, - сказал Квентин.

Я хотела пронзить его взглядом, но дети захихикали.

– «Какая хорошая яичница, - сказал отец, - читала я. – Именно то, чем нужно

начинать день, - сказала мать. Франческа… не съела свою яичницу».

Квентин охнул, словно судьба мира зависела от яичницы. Дети тоже так сделали.

Он был как куклой на шоу. Я невольно улыбнулась и продолжила:

– «Франческа негромко пела…»

Мы так и продолжали, я читала слово в слово, а Квентин издавал звуки и не давал

всем уснуть.

– Та гусеница была голодной? – кричал он.

– ОЧЕНЬ! – ответили двадцать детских голосов.

Это работало. Было шумнее обычного, но и веселее. Мы даже не хотели прерываться

на обед.

Библиотекари повели детей есть пиццу, которая изначально заманивала их сюда.

Столы для пикника стояли у библиотеки, их установили, чтобы читатели отдыхали.

Квентин сел подальше от меня, когда я вытащила свой обед. Он посмотрел на меня

через расстояние, словно говорил: «Видишь? Этого ты и хотела».

– Твоя подруга попросила помочь ей, - сказал он. – Она не сказала, что ты будешь

здесь.

Я поверила ему. Я знала, как Юни любила доставать меня.

Я заметила, что он с пустыми руками.

– Ты не принес еду? Это на весь день.

– Я не подумал. Я обойдусь.

Ага, он мог изображать важного сколько хотел, но я видела, как он с желанием

смотрит на фрукты, что я взяла с собой.

– Вот, - сказала я, протягивая его. – Бери.

– Спасибо! – он поднял подарок на миг обеими руками, словно принимал

подношение. – Персики – моя самая любимая еда. Но этот выглядит иначе?

Он попробовал, его глаза стали огромными.

– Это гибрид, - сказала я. – Персик со сливой или абрикосом. Нравится?

– Это прекрасно! – пробормотал он, откусывая большие куски, стараясь не пролить

сок.

Я наблюдала, как он поглощал угощение. Это было мило. Если бы у него был хвост,

он бы

вилял им, как щенок.

Я решила, что можно и поговорить немного.

– Ты хорошо разобрался с Майком и его бандой, - сказала я. – Где ты изучал вушу?

– Нигде, - сказал Квентин. – Я никогда не учился сражаться.

– О? А с детьми ты сидел? Или это само получилось?

– У меня много маленьких кузин, племянников и племянниц дома, и я заботился о

них. Мне нравятся дети. Так что я с радостью вызвался.

Он прижал косточку персика к щеке изнутри и недовольно смотрел на меня.

– Насколько я узнал от твоей подруги, вы делаете это, только чтобы получить доступ

к волшебному королевству под названием Гарвард.

– Пфф. Йельский университет тоже сойдет.

Ему не понравилась шутка. Он посерьезнел.

– Ты прыгаешь через слишком много колец, чтобы порадовать каких-то бюрократов,

– сказал он.

Я рассмеялась. Я еще не слышала, чтобы это так описывали.

– Так работает система, - сказала я. – Думаешь, мне просто важны оценки? Думаешь,

мне просто нравится писать сочинения?

Его наивность поражала. Ученик с континента не мог быть таким. Многие из них

только и делали, что старались улучшить оценки и попасть в лучшую школу.

– Я делаю так, потому что не хочу быть бедной, - сказала я. – Я не хочу оставаться в

этом городе. Я хочу двигаться дальше, и мне нужен колледж. Чем престижнее, тем лучше.

Я скомкала бумажную упаковку и бросила в урну.

– Если ты такой, как думает моя мама, то ты и не поймешь. У тебя, наверное, уже все

есть.

Он был недоволен моим ответом.

– Надеюсь, тебе повезет с системой больше, чем мне, - сказал он.

У Квентина был странный далекий взгляд на лице, словно он вспоминал свои дни в

академии. Он, наверное, с детства умел считать. Может, и английский потому у него был

хорошим.

Я вздохнула.

– Хочешь половину бутерброда? С ветчиной.

– Спасибо, - сказал он. – Но я вегетарианец.

* * *

Мы продолжили чтение. К концу дня толпа родителей была очарована, как и дети,

которых они пришли забирать.

– «Джордж молчал, - прочитала я. – Он дрожал. Он знал, что утром произошло что-то

грандиозное. На пару мгновений он прикоснулся кончиками пальцев к волшебному

миру».

– Конец, - сказал Квентин. Сложность книг возросла по ходу чтения. Мы встали и

поклонились по просьбе миссис Томпсон. Все хлопали.

Комната медленно пустела, взрослые задерживались и общались друг с другом, дети

бегали, наслаждаясь мгновениями свободы.