Эпидемия FV
Шрифт:
Разумеется, она не оставалась в долгу… Женя сидел слева от нее, а значит один элегантный толчок левой рукой приводил к тому, что в Женина ручка срывалась со строчки, и описывала не слишком изящную дугу по всей тетради. А что такое неаккуратная тетрадь для первоклассника? Правильно, замечание от учительницы, а то и снижение оценки на балл, «за грязь»!
Такая месть сработала раза два или три, и каждый раз Аня делал добрые-добрые глаза и искренне просила у него прощения за то, что не только влезла локтем на его половину, но и из-за нее ему теперь переписывать целое предложение, а то и больше… Но однажды, также якобы ненароком
Со злости Аня начиркала в его дневнике, и тем же днем обнаружила, что завязочки ее куртки на двадцать один узел привязаны к ножкам стула. Привязаны так, что проще их отрезать, чем развязывать…
Это была уже война, а значит пора было вводить тяжелую артиллерию. В этом качестве выступила кнопка, подложенная на стул. Разочарование было безграничным — дело было зимой, и Женя ходил в двух штанах, через которые укола кнопкой он просто не ощутил. Зато когда обнаружил ее, воткнувшейся в его невероятно толстые штаны — месть была скорой и страшной. На перемене Аня, вдруг, села мимо стула, который (она была точно в этом уверена!!!) должен был находиться в тот момент прямо под ней, но почему-то сместился на пол метра назад.
И снова она горько плакала, от боли и от обиды…
В общем, учитывая их взаимоотношения в детстве, было бы вовсе не удивительно, если бы Аня тут же забыла о его существовании. Скорее наоборот, было удивительно, что она ему написала. Правда написала-то просто так, интереса ради. «А я тебя знаю!» Коротко, ясно и по существу. Никаких «Помнишь, мы с тобой за одной партой сидели? Может встретимся, вспомним молодость?» — эту «молодость» она не имела ни малейшего желания вспоминать.
Просто написала и все тут, сама толком не понимая, зачем. Из любопытства, из интереса…
А он также из интереса ответил. Взял из контактов на сайте ее «Аську», и написал ей, при чем не коротко, а всерьез, действительно собираясь вспомнить молодость.
Сначала беседа шла вяло. Оба работали, и отвечали на сообщения друг друга в промежутках между разгребанием счетов на своем столе. Аня с первых же слов дала понять, что помнит его маленьким поганцем, здорово подпортившим ей жизнь, а он сразу с ходу дал понять что такое отношение его оскорбляет, что в детстве он действительно был изрядным поганцем, но время идет, люди меняются, и теперь он — респектабельный и перспективный молодой человек, который не дергает девушек за косички и не выдергивает из-под них стульев.
В общем, слово за слово, и они оба обнаружили в другом приятного и интересного собеседника, а к концу недели решили, что, пожалуй, было бы неплохо встретиться, посидеть в кафе и действительно вспомнить молодость. Детские обиды вроде исчирканной тетрадки и отбитой задницы оба теперь вспоминали с улыбкой.
Они посидели в кафе в субботу, сходили в кино в воскресенье, в понедельник Аня после работы отправилась к нему домой (Женя жил один, в подаренной родителями двухкомнатной квартире), а во вторник — он заночевал у нее, оставив у ее родителей только положительные впечатления.
Впрочем, многое в нем осталось от того восьмилетнего мальчика, не такого, как все. Патологическое (если не сказать параноидальное) стремление к порядку — к тому, чтобы все вокруг делалось по правилам и никак иначе. Увлечение «взрослыми» книжками, которых Аня никогда в жизни не купила
Насколько она знала, Женя зарабатывал достаточно для того, чтобы купить себе машину, но не делал этого, можно сказать, из принципа. Дороги, начисто забитые пробками, сидящие в кустах ГАИшники, выскакивающие перед тобой на дорогу с радаром, блондинки за рулем, перестраивающиеся из третьего ряда прямо в первый, и даже не удосуживающиеся включить поворотник…
«Пока все это не исчезнет, — говорил он. — Я буду ездить на автобусе, или на электричке. Безопаснее… Да и нервы целее».
И вообще, кажется, нелюбовь ко всему человечеству, за исключением его близких друзей, ничуть не уменьшилась со школьной скамьи. Хотя теперь, Аня во многом понимала его отношение к миру, ибо сама нередко поражалась людской глупости и бессердечию. Разве что не принимала его настолько близко к сердцу…
В общем, спустя две недели после вторичного знакомства, они официально признались друг-другу в том, что теперь могут именоваться не просто знакомыми или даже друзьями, а… парой. Не «Влюбленной парочкой», как окрестил их Алексей (которого, впрочем, иначе как Лехой никто и никогда не называл), ближайший друг и товарищ Жени, а просто парой. Даже не «парочкой» — «парой». «Так солиднее звучит», — в шутку заявила она. Так и повелось. Все вокруг — парочки, а они с Женей — пара.
А почему она, пусть и также в шутку, воспротивилась против «влюбленной» («Это нынешнее молодое поколение — влюбленные, а мы с Женей — любящие, а „Любящая пара“ — не звучит»), она не знала и сама. Уверенности в том, что это любовь не было.
Как правило, периоду влюбленности или любви предшествует период увлеченности. У кого-то он выражен ярче, у кого-то — практически незаметен для посторонних взглядов, но он есть у всех, и, естественно, был и у нее. Со всеми, кроме Жени. С ним было хорошо и интересно. Его рука на ее плече или талии вызывала чувство защищенности, чувство, что рядом с ней находится мужчина. Ее мужчина! Но вот было ли это чувство любовью — она не знала. Да, впрочем, и не задумывалась.
От добра — добра не ищут. Уж коли тебе хорошо с кем-либо, то не выпендривайся, и не пытайся дать определение тому, насколько тебе с ним хорошо, и уж тем более — почему чувства, возникающие когда он рядом, не идентичны тем, которые ты испытала, когда рядом был кто-то другой. Просто прими это как данность!
И Аня приняла…
И потому сейчас она с радостью согласилась ехать с ним в этот санаторий, о котором она не знала ничего, даже названия. Она бы согласилась ехать и еще дальше, хоть пересекать границу Казахстана, если он будет рядом. Но в то же время она четко разграничивала это выражение с другим. Именно «Если он будет рядом», но не «Ради того, чтобы быть рядом с ним».
Леха
— Отель «Оверлук», Джек Торренс слушает! — раздался в телефоне звонкий мальчишеский голос, который Джеку Торренсу мог принадлежать примерно с той же вероятностью, с какой «Оверлук» мог оказаться не в горах Колорадо, а в Медянской области.