Эпидемия FV

Кудряшов Кирилл Васильевич

— А Аня? Кто защитит ее?

— Ты.

— Постараюсь… Но у тебя бы получилось лучше.

— Нет… — Женя покачал головой. — Когда я рядом ее нужно защищать от меня самого, а с этим я плохо справляюсь.

— Это ты их? — Леха махнул рукой в сторону входа в «Дзержинский».

— Нет… Они перестреляли друг друга. Не поделили власть. Я сам чудом жив остался.

— Ясно. Ну что ж, удачи тебе! И Насте. Надеюсь, с ней все в порядке. — Леха протянул ему руку.

— Спасибо, — Женя пожал протянутую руку. На секунду возникло желание привлечь друга к себе, обнять, похлопать по плечу и пожелать

удачи, но он тут же одернул себя, не желая показывать свою слабость. Не желая показывать, как трудно дается ему это прощание.

Леха сделал шаг к машине, взялся за ручку дверцы, но вместо того чтобы открыть ее — обернулся.

— Жека, я не знаю, что с тобой произошло, и кто ты теперь, но я желаю тебе вновь стать прежним.

Сердце на миг замерло, а потом забилось вдвое чаще.

— В каком смысле, «Кто я теперь»?

— В прямом. Пока ты бегал за ключами, я заглянул в фойе. Я знаю, это ты их. Пулями такого не сделаешь. Да и стрелял кто-то из них всего раз. Когда заберешь свою Настю из Медянска — найди нас. Не знаю, что теперь будет с Аней, но мы с Дашонком постараемся тебе помочь.

— Стать прежним?

— Да.

— А если я этого не захочу?

Леха пожал плечами.

— Тогда, думаю, мы больше и не встретимся. Но ты захочешь, не можешь не захотеть.

Леха

Ехать на джипе по абсолютно пустой трассе — одно удовольствие. Разогнаться бы до ста двадцати километров, опустить стекло, и лететь, лететь, наслаждаясь шумом ветра, да музыкой, льющейся из стереосистемы. Но… Музыку он не включал — не хотелось. Разгоняться боялся — хоть он и умел водить машину, но за всю свою жизнь просидел за рулем не больше тридцати часов, а потому отчетливо ощущал острый дефицит опыта. А потому — сбрасывал скорость до двадцати на поворотах, да и по прямым участкам боялся разгонять больше чем до шестидесяти. Мало ли, поведет машину, или выскочит кто из травы на обочине — кто знает, успеет ли он среагировать.

Да и наслаждаться дорогой как-то не получалось. Чему можно радоваться, когда бежишь? Когда уезжаешь прочь из родного города, оставив там всю свою прошлую жизнь. Когда едешь вперед, навстречу неизвестности…

Аня, первые пятнадцать минут пути постоянно оглядывавшаяся и повторявшая как заклинание: «Она опять промахнулась», теперь успокоилась и, кажется, заснула, прикорнув на плече у Елены Семеновны. Та и вовсе молчала всю дорогу, обняв сына. Может быть еще не до конца осмыслила происходящее? В конце концов, что он знал о ней? Случайный попутчик, главврач санатория. Чем она жила до того, как пришло FV?

Сидевшая рядом Даша тоже ехала молча, напряженно вглядываясь в дорогу. О чем она думала?

Множество вопросов. Ни одного ответа. И ни один из вопросов не значим, не стоит того, чтобы искать на него ответ. Лучше вообще не думать — просто ехать вперед, надеясь что за следующим поворотом окажется «обитаемый» пост ГАИ, или и вовсе вертолет МЧС, ожидающий таких, вот, как они — последних беженцев из захваченного пришельцами города.

— Как ты думаешь, — нарушали молчание Даша. — Мы еще встретимся?

— С кем?

— С Женей…

— Не знаю. Но мне кажется, что нет…

— А я все же думаю, что он заберет свою Настю,

и найдет нас.

Сказано это было так, что Леха тут же ощутил в душе пустоту. Конечно, он знал о дружбе Даши и Жени. Знал, что они часто перезванивались, обсуждали что-то в Аське… Видел Женькины фотографии, сделанные Дашей — профессиональная фотосессия от профессионального фотографа, а ведь ему самому она лишь однажды предложила пофотографироваться, и сделав пару кадров махнула на него рукой — «ты не фотогеничен!». Для него Женька всегда был просто хорошим другом — чуть отстраненным, никогда не напрашивавшимся в друзья. И именно за это он его ценил. За то, что Женька никогда не мог приехать в гости без приглашения — нагрянуть, как любили делать другие его друзья и знакомые, да даже тот же Серега. Нагрянуть ни с того ни с сего после работы, и начисто испортить романтический вечер, который они с Дашей приберегли только друг для друга.

Он прекрасно знал, что для Даши Женька был чем-то гораздо большим. Слишком уж часто они разговаривали о чем-то, понятном лишь им двоим — обсуждали фотографии, фильмы, да все что угодно. Всегда знал, но до сего момента никогда не ревновал. Он ведь и сам любил посидеть в кафе с потенциальным клиентом, при условии что этот клиент был красивой и интересной девушкой. Ни к чему не обязывающая встреча — просто беседа о чем-то и ни о чем.

Это было нормально.

И то, что Даша проводила время с Женькой — тоже было нормально.

До сегодняшнего дня!

До FV!

После того, как все это закрутилось в бешеный водоворот, после того, как Медянск стал опасной зоной, а жизнь стала разваливаться на части у него на глазах, Женька, вдруг, стал не просто другом. Он стал лидером их компании — единственным, ко мог быстро найти единственно-верное решение. Он не позволил им ехать в Медянск, когда первый раз накатила волна потери сознания, и тем самым почти наверняка спас им жизни. Он был единственным, кто не запаниковал, когда пришелец выбрался из Марины, и не исключено что снова спас их всех — и уж точно спас тогда Серегу, на которого хотела броситься эта тварь.

И когда в санаторий нагрянули бандиты — он вышел им навстречу. О том, что произошло там, и как Женька за несколько секунд превратил четырех крепких мужиков в кровавое месиво, выжал словно половые тряпки, Леха не хотел думать. Но в одном он не сомневался — Женька опять спас им жизни!

А потому он не стал больше спорить, когда Женька велел садиться в машину и уезжать. После всего происшедшего он не сомневался, если Женька говорит, что так надо — значит так действительно надо. За эти несколько дней он стал другим — чувствовал опасность на расстоянии, порвал на куски мародеров. И Леха был благодарен ему за все…

Но сейчас, когда его жена говорила о нем с такой тоской, с такой надеждой на новую встречу, в Лехиной душе полыхнула ревность. А следом за ней пришла и ярость. При чем ярость, направленная не на Женьку, а на Дашу.

Да как она смеет? Как может думать о нем, ведь он…

— … Он бросил нас! — Леха не сразу осознал, что произнес эти слова вслух.

— Не бросил, а оставил. Я много думала о том, что случилось за последние дни… Ты знаешь, сколько раз он спас нам жизни? Он отговорил нас ехать в Медянск…