Эпидемия. Начало конца
Шрифт:
— И кто должен расплачиваться? От наших рук гибли целые семьи… Мы разрушали деревни… Эти люди не просили, чтобы мы их бомбили или вторгались в их страну.
— Кто эти люди, Патрик? Они — мусульмане, кара Господня. Эти безбожные арабы хотят уничтожить западное общество.
— Вы ошибаетесь. Большинство из них просто хотят жить в мире и спокойствии.
— Никто не спрашивает вашего мнения, сержант, — сказал подполковник Ардженти. — Вас учили защищать Америку от тех, кто
— Христос проповедовал мир. Он никогда не выступая за насилие.
— Проснитесь, сержант! Америка — это христианская страна, живущая по заповедям Господним.
— С каких пор Америка стала исключительно христианской страной? Когда Бог начал проповедовать ведение священных войн? Прикрываться именем Господа — бессмысленно. Война не станет от этого праведным делом. Аль-Каида тоже объявила священную войну джихад. Посмотрите на них, подполковник. Этих людей убили во имя Господа. О них придумывали разные гадости только для того, чтобы бомбить их города, убивая ни в чем не повинных детей…
— Замолчи, предатель! — вскричал Ардженти. — Ты что, хочешь позволить этим исламским экстремистам еще раз напасть на нас? Что ты за американец?
— Я не хочу быть послушным инструментом в ваших руках. В терактах одиннадцатого сентября виноват Саддам… Оружие массового уничтожения… Демократия на марше… Все это оказалось сплошной ложью. Все, что хотели ты и тебе подобные, — это заполучить контроль над иракской нефтью. Война — это дойная корова для военно-промышленного комплекса. Она приносит многомиллиардные прибыли. Кто будет следующим? Иран? Венесуэла? И это часть Господнего предначертания?
— Кто ты такой, чтобы мне проповедовать? Мы оба знаем, почему ты подался в Ирак. Ты искал кого-нибудь, на ком можно выместить свою злость. Ты хотел взять врага на прицел и вышибить из него мозги. Мы помогли тебе удовлетворить твою жажду мести, сержант, но ты оказался неблагодарной свиньей.
Шеперд взглянул на тысячи опухших коричневых лиц, смотревших на него с немым укором.
— Ты прав. Никто не заставлял меня идти на войну. Это был мой выбор. Я хотел отомстить, но отомстить по справедливости… Я убивал невинных людей, веря, что Господь на моей стороне. Но когда я впервые взглянул в глаза моей жертве, я понял, что в моих поступках нет справедливости. Они лишь преумножают боль и страдания на земле. Я позволил гневу запятнать Мою душу, и вся ответственность за это лежит на мне.
Еще одна вспышка света. На этот раз его источник находился прямо под плотом. Призрачное свечение озарило лица мертвецов. Свет не погас, он становился все ярче, поднимался из глубины на поверхность.
—
— Настало время для жатвы, подполковник. Каждый из нас пожнет то, что посеял.
— Меня рукоположили в духовный сан… Я слуга Христа…
Теперь свет заливал все вокруг. Мертвец закричал. Невидимая сила сорвала сутану и исподнее с Филиппа Ардженти, а затем вытолкнула его тело из воды и бросила на плот. Руки мертвеца вытянулись вперед и ухватились за отворот куртки Патрика Шеперда.
— Я… божий… человек…
— Ступай к Богу, — вымолвил Шеп.
Размахнувшись протезом, ветеран располосовал горло подполковника. Ардженти оступился и упал в пенящуюся воду. Из рассеченного горла брызнула темная жидкость. Невидимая сила подводного свечения затащила мертвеца в глубину водохранилища и погасла.
Тысячи иракцев — мужчин, женщин и детей — закрыли свои глаза и, удовлетворив свою месть, погрузились в переполненные трупами воды водохранилища.
С широко раскрытыми от ужаса глазами Патрик стоял на плоту, рассекая морозный ночной воздух стальным «лезвием» на конце своего протеза.
— Остановите его! — крикнула Франческа своему мужу. — Он порежет плот!
Женщина мертвой хваткой вцепилась в качающееся на воде утлое суденышко.
Вирджил схватил и сжал правую руку Шепа.
— Все в порядке, сынок. Что бы тебе ни привиделось, его с нами уже нет.
Патрик мотнул головой, отгоняя видение. Он смутился, позволил старику отвести и усадить себя на скамейку.
Вирджил повернулся к Паоло и сказал:
— С ним все нормально. Можешь продолжать грести.
— Нет, — сказал итальянец. — Так не годится. Мы оскверняем эти трупы. Это грешно и…
Франческа взяла мужа за руку.
— Посмотри на них, Паоло… Все они мертвы, а твой сын просится наружу…
— Мой сын…
Погрузив весло в воду, мужчина продолжил грести в направлении долетающих из тумана звуков.
Вирджил похлопал рукой Шепа по плечу.
— Что ты видел? Опять Жнеца?
— Нет, — ответил Патрик. — Я видел людей… жертв войны. Они поднимались из воды, только…
— Продолжай.
— Я не убивал этих людей, но я чувствую себя в ответе за их смерть. Все в этом видении было неуловимо знакомо мне… Прямо какое-то дежавю…
— Осознать ответственность за свои поступки — это первый шаг в воссоединении со светом.
— Ты меня не слушаешь? Я не убивал тысячи людей.
— Возможно, ты не убивал их в этой жизни.
— Вирджил! Я уже говорил тебе, что не верю в реинкарнацию.
— Веришь ты в нее или не веришь — это не важно. Наши пять органов чувств вводят нас в заблуждение. Нам кажется, что в мире царит хаос, но на самом деле причинно-следственные связи можно найти во всем. Дежавю — на самом деле не болезнь. Просто человек переживает в настоящем то, что уже переживал в прошлой жизни. Не знаю, что ты совершил в своих прошлых жизнях, но сейчас, как мне кажется, твой последний шанс исправить все то, что ты натворил.