Эпоха бедствий

Мартьянов Андрей Леонидович

А что теперь?

Над головой нардарца пылали зелеными сполохами небеса. Предвечный был разгневан, волчьи стаи Дикого Гона, почуяв, что человеческое божество может обратить свою ярость на них, поджав хвосты, убегали обратно в пустыню... А где-то там, к восходу, за красновато-желтыми барханами Альбакана, ждали приказа к атаке другие стаи - на сей раз человеческие, но по злобе и бешенству стократно превосходящие любых волков. Око увидело, что наконечники небесных копий сохранились, а значит, будет устранять опасность, исходящую от Меддаи, и прежде всего пошлет на Священный город орды мергейтов.

Именно эти соображения и высказал

Драйбен святейшему аттали.

– Тогда...
– На лице старика не было написано ни испуга, ни обреченности, а только уверенность. Знание того, что Атта-Хадж сильнее любого монстра, явившегося из других миров.
– Тогда я вижу лишь два пути: либо срочно вывезти Кристаллы Провозвестника из храма-крепости и спрятать в Дангарских горах, что будет немыслимым святотатством, либо требовать от прибывающего сегодня шада Даманхура защиты. Пала Мельсина, но это не весь Саккарем. Олицетворение Саккарема здесь, в Священном городе. Если мергейты и союзные с ними горцы превратят Меддаи в груду развалин, тогда можно будет говорить: "Горе тебе, Саккарем!"

– Я знаю, что шад собрал большую наемную армию, - начал развивать мысль аттали Драйбен.
– Но посуди сам, мудрейший: Даманхур много седмиц ведет войну, наверняка большая часть казны потеряна или истрачена. Содержание иноземного войска стоит дорого - я не беру в расчет рыцарей из Полуночной империи. Вольных конисатов или Нардара, которые приехали в Дангару с надписями на щитах "Война ради войны". Для них битвы - лишь развлечение. Безусловно, конница Нарлака сильна, но после первого же поражения они начнут сомневаться, а после второго - подадутся обратно, на родину. Биться до конца станут лишь арранты или сегваны, но им нужно платить. Как я предполагаю, золото у Даманхура кончится очень и очень скоро.

– Золото?
– вскинул брови эт-Убаийяд.
– Пусть справедливо накажет меня Атта-Хадж за несдержанный язык, но я скажу так: золота, цветных камней, серебра, драгоценных даров моря в Меддаи накоплено великое множество. Поверь, мне стоит лишь приказать, и казначеи Священного города купят десять самых великих армий, но дело в другом. Во-первых, нужны мудрые полководцы, без которых самое обеспеченное и многочисленное войско будет лишь стадом баранов. А во-вторых, требуется как можно быстрее устранить саму первопричину войны тварь, засевшую в Самоцветных горах. Положим, мы убьем Гурцата. Но чудовище, пожирающее страх, используя свою стократно увеличившуюся силу, немедленно найдет себе другого слугу. И как знать, не будет ли им шад Даманхур, кениг Нарлака или, уж прости, ты сам, а то и конис Юстиний Нардарский?

– Верно, - сокрушенно согласился Драйбен.
– Но как? Как его уничтожить? Мы по-прежнему ничего не знаем.

– Искать!
– Аттали повысил голос.
– Что-то знают арранты, наверняка сохранились древние книги, - в конце концов, библиотека Меддаи не единственная в этом мире. И до времени, пока мы не найдем способа испепелить явившегося в нашу Сферу чужака и развеять его прах по ветру, нам придется лишь огрызаться.

В дверь робко постучали, и в темном проеме появилась озабоченная бородатая физиономия мардиба Джебри.

– Что?
– рявкнул эт-Убаийяд.
– Я разговариваю, выйди!

– Мудрейший...
– тихо сказал мардиб.
– Со сторожевых башен заметили караван. Самые зоркие воины Священной стражи разглядели зелено-синее знамя Солнцеликого шада Даманхура.

– Вот как?

Ну хорошо... Подготовь мне одеяние первосвященника и прикажи халиттам взять в кольцо Золотую площадь. Я выйду встретить Даманхура.

Когда Джебри исчез в полутьме прохладного коридора, медленно, но верно засыпающий от переутомления Драйбен вскинулся:

– Прости, господин, а где девушка, которая была с нами, и Фарр атт-Кадир?

– Отдыхают, - коротко ответил поднявшийся с ковра эт-Убаийяд.
– Иди по коридору, третья дверь справа. Тебе тоже нужно поспать. Я справлюсь со всеми делами без твоего участия.

* * *

Изумлению шада не было границ. Даманхур оставался в неколебимой уверенности в том, что у стен Меддаи его наконец-то встретят божественное спокойствие и безмятежность, в коих искони пребывал Священный город. Все войны, стихийные бедствия, эпидемии и прочие несчастья, сваливавшиеся на человечество со времени окончания Золотого века, обходили твердыню Атта-Хаджа стороной, разбивая свои волны о белые стены и зеленые купола храмов, выраставших из песков Альбакана. Даже зачерпывать воду из водоемов Меддаи имели право лишь особо назначенные управителем-аттали люди, использовавшие Для этого освященные серебряные сосуды, прозрачная жидкость из которых затем переливалась в кувшины и бурдюки паломников или жителей города.

– Энарек, - дрожащим шепотом позвал Даманхур своего верного слугу. Посмотри, что это?..

– По-моему, мертвец, - пытаясь сохранять безразличный тон, ответил дейвани.
– И кажется, не один.

В нынешние времена труп человека стал не такой уж и редкостью - разоренный Саккарем завален мертвецами, оставшимися без погребения, раздувшимися и истекающими смрадом, над которыми трудились вороны и стервятники. Они были всюду: у обочин дорог, среди развалин храмов, на главных площадях захваченных мергейтами городов, на жестких веревках, обмотанных вокруг ветвей олив, на песчаных берегах океана или великих рек Тадж-аль-Саккарема... Но здесь? В Меддаи? Около священного водоема?

Больше всего шада поразило как раз то, что тело человека вылавливали именно из выложенного бело-голубым мрамором огромного искусственного бассейна, наполнявшегося водами источника, открытого самим Провозвестником Эль-Харфом. Мрачные халитты, не осмеливаясь спускаться в воду, вытягивали покойника с помощью веревок и копья с зацепом, использовавшегося сейчас в качестве багра. Когда тело перевалилось через ограду водоема, Даманхур с удивлением заметил, что вслед за ним из ставшей мутной воды появился труп не то шакала, не то волка.

– Побереги-ись!
– Громкий бас десятника халиттов заставил коня шада шарахнуться в сторону - Священная стража открывала бронзовые шлюзы, обычно служившие для того, чтобы выпускать из водоема лишнюю воду. Даманхур натянул поводья, и вслед за ним остановился весь отряд.

Тугие струи мутной, окрашенной кровью воды изливались на зыбкую песчаную почву и мгновенно пожирались пустыней.

– Эй!
– Шад окликнул ближайшего халитта. Даманхура оскорбляло то, что на него никто не обращает внимания, хотя телохранители еще за лигу до Меддаи развернули лазорево-зеленый штандарт саккаремских владык, а сам шад сменил обычный белый тюрбан на головной убор правителя Империи Полудня - тяжелое, давящее на голову сооружение, свернутое из полос изумрудного шелка и украшенное крупным треугольным сапфиром в серебряно-золотой оправе.
– Воин, подойди ко мне!