Эпоха безумия

Ляшенко Игорь

1946 год. Париж. Демонстрация новой модели купальника «Бикини». Название модель получила от атолла, где в то время США проводили испытания ядерного оружия

Лет триста назад, когда подавляющее большинство населения Земли имело за всю жизнь по одному комплекту одежды простейшего покроя из домотканого материала, следование моде было уделом мизерной прослойки аристократов, которые имели возможность экспериментировать с воротниками–жабо или тульями шляп. В XX веке

производство одежды немыслимо упростилось, она значительно подешевела, и среди производителей одежды вспыхнула резкая конкуренция. Это породило огромную проблему — в отличие от, скажем, продуктов питания, которые потребляются мгновенно, одежда физически снашивается очень долго. Надо было сделать так, чтобы человек приобретал очередной комплект одежды, не дожидаясь, пока придет в негодность имеющийся. Так производителями одежды стала культивироваться и насаждаться определенная мода. Появился даже отдельный вид бизнеса — модельный, который зарабатывал на том, что придумывал, а затем активно продвигал в массы новые формы одежды. Одежда определенных форм продавалась до тех пор, пока очередной предприимчивый модельер не придумает и не раскрутит новую форму. И так по кругу. Учитывая ограниченное число возможных новшеств, иногда начинают культивировать уже известные ранее формы, и тогда говорят, что мода возвращается. В последнее время так поступают все чаще.

Почему, говоря о моде, чаще всего подразумевают одежду и аксессуары, хотя понятие «модный» можно отнести к чему угодно?

Потому что именно в этой области мода имеет наибольшее и даже основополагающее влияние на потребителя и стала определяющим фактором для производства. Именно применительно к одежде мода стала общественным явлением. И отдельным бизнесом, а кое–где и отдельной отраслью экономики. Как кинематограф, шоу–бизнес, спорт.

Прославить свое имя в современном мире легче всего занявшись дизайнированием одежды. И пусть в этой отрасли огромнейшая конкуренция, однако, нарицательными в сегодняшнем мире чаще всего становятся именно имена модельеров–дизайнеров. Шанель, Версаче, Гуччи, Бенеттон, Диор: эти и другие имена, растиражированные в миллионах экземпляров на пузырьках с духами и одеколонами, на ярлыках для одежды, с гордостью выставленные в витринах магазинов, повторяемые в газетах и на телевидении, — знает весь мир. Неважно при этом, что далеко не многие видели в глаза изделия «от Гуччи», а о платье «от Версаче» (настоящем) никто даже и не мечтает.

Кто заказал ВЕРСАЧЕ? Убийство Джанни Версаче — моднейшего дизайнера последнего времени — пробудило дополнительный интерес к его работам

Влияние моды на уровень потребления таково, что на ниве формирования моды зарабатываются огромные деньги. Демонстрации мод превратились в дорогие, престижные и популярные шоу, а модели, демонстрирующие одежду, по праву могут считаться ведущими шоуменами (правда, подавляющее большинство среди них — женщины) мира. Клавдия Шифер, Наоми Кемпбелл, Ева Херцигова, Синди Кроуфорд — звезды, имеющие мировую известность.

Мало того, их прекрасно знают в лицо. Звезды модельного бизнеса активно используются в рекламе. Являясь признанными эталонами — нет, не красоты, — а внешности, лица и тела моделей — на очень многих рекламных щитах и в видеороликах. И, кстати, в рекламах работа модели изображается как невероятно напряженный труд. Правда, невзирая на это, тысячи девчонок во всем мире мечтают о карьере модели — ведь учиться этому долго не надо, да и думать ни к чему.

Самый выдающийся признак достигнутого успеха в обществе сегодня — это прослыть «законодателем мод». Человек, признанный законодателем мод, обладает невероятной личной свободой. Он волен делать, что угодно — и ему будут подражать.

В мире есть всего лишь несколько тем, которые можно свободно обсудить в незнакомом

коллективе, не боясь нарваться на непонимание. Например, погода. Или спорт — эта тема ближе мужчинам. Женщины же, как правило, говорят о моде.

Молодежная мода конца 90–х

Глава 15. Евреи

— Национальность?

— Да!

История частенько делает крутые повороты. XX век в этом особенно преуспел. Кинематографисты регулярно в своем творчестве обращаются к этим поворотным моментам. Одно из талантливейших подобных обращений — фильм режиссера Стивена Спилберга «Список Шиндлера», в котором отражена трагическая история исчезновения европейских евреев.

Холокост — планомерное истребление немцами евреев в 30–40–х годах — страшнейшее преступление в мире. В принципе, в разное время другие народы тоже подвергались гонениям и массовому истреблению Сталин, например, инспирировал голодную смерть миллионов украинцев, сотни тысяч представителей небольших народов СССР гибли в результате насильственных переселений. Пол Пот уничтожил всех кхмеров–горожан. Белые американцы в прошлом веке едва ли не поголовно истребили индейцев. Та же учась постигла аборигенов в Австралии. Этнические чистки в Азии и Африке проходили неоднократно. Те же немцы планомерно истребляли не только евреев, но и цыган, да и другим неарийским нациям от них досталось.

Однако из всего этого ряда именно холокост оказал принципиальное влияние на дальнейший ход истории. Потому что евреи, в отличие от других, самая деятельная и социально активная нация. Цыгане, скажем, в ходе истории играют роль, скорее пассивную, евреи же всегда творили историю своими руками (вернее, головами).

Все, что в этом мире сделано грамотного, новаторского и хорошего — сделано евреями. По крайней мере, такое складывается впечатление Герой одной из песен Высоцкого, узнав, что антисемиты — это противники евреев, удивлялся, зачем же с евреями бороться, ведь «средь них пострадавший от Сталина Каплер, средь них уважаемый мной Чарли Чаплин, мой друг Рабинович и жертвы фашизма, и даже основоположник марксизма»?

После Второй мировой уцелевшие европейские евреи буквально бежали в Палестину — иной земли у них просто не было. Однако поначалу английские солдаты неохотно пускали евреев на подконтрольную им территорию. Они уступили только перед страхом массового антибританского террора. На фото: британские солдаты допрашивают эмигрантку–еврейку в Хайфе

Место евреев в обществе всегда было парадоксальным. С одной стороны — это изгои общества, с другой — интеллектуальная элита любого общества, самая активная, самостоятельная и предприимчивая его часть.

С одной стороны — люди без отечества и государственности, с другой — свой язык, самобытная культура, никаких признаков ассимиляции, какому бы мощному давлению евреи не подвергались,

С одной стороны — ограниченная свобода, жизнь в гетто или за чертой оседлости, с другой — имидж космополитичной нации, ни на миг не прерываемая связь с соплеменниками по всей планете.

С одной стороны — отсутствие единого религиозного центра, религиозной иерархии и надзора, с другой — самое догматичное следование религиозным канонам.

И так евреи жили более тысячи лет. За это время другие, более благополучные нации успели родиться, расцвести, достигнуть могущества и умереть, а евреи жили себе по Талмуду, веками не меняя привычного жизненного уклада Правда, у евреев было одно неоспоримое преимущество перед другими нациями. Их невозможно было завоевать и поработить. Много веков евреев спасало также то, что они в большинстве своем жили в правовых государствах, где, по крайней мере, не убивали без причины и культивировали частнособственническое право.