Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982
Шрифт:
В то же время, как подчеркивал Г.Е. Глезерман, «различия между социализмом и коммунизмом весьма значительны». Они включали в себя распределение «по труду» (а не «по потребностям»), наличие «общенародного государства», существенные различия между городом и деревней, физическим и умственным трудом [667] , недостаточную «социально-экономическую зрелость» (по меркам коммунизма), «наличие собственной материальнотехнической базы и социалистической формы собственности, которая в отличие от коммунистической состоит из государственной и кооперативной» [668] , сохранение производства, «в котором масса непосредственного рабочего времени, количество затраченного живого труда выступает как решающий фактор создания общественного богатства» [669] .
667
РГАНИ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 9. Л. 32; Дмитренко В.П. Указ. соч. С. 14.
668
Луцина
669
Бутенко А.П. Указ. соч. С. 406.
Кроме того, Г.Л. Смирнов отмечал и еще одно отличие «развитого социализма» и коммунизма — присутствие отрицательных, с точки зрения идеологии, «явлений, которые перешли из капитализма» — «родимых пятен» социалистического общества, которые и создавали его «незрелость… по сравнению с коммунистическим» [670] .
Ф.И. Бурлацкий подчеркивал, что «ускорение темпов перехода к коммунистическому обществу» нельзя форсировать: «Пытаться строить коммунизм, прежде чем утвердится, упрочится и разовьется социализм, — это так же бессмысленно, как возводить крышу здания, не имеющего фундамента и стен». В СССР отмечали ошибочность самовольного введения «коммунистических мер» на некоторых предприятиях в рамках соревнования за звание «коллектива коммунистического труда», когда по приказу руководства вводились различного вида бесплатные услуги для работников — отмена платы за питание, квартиру, отопление, транспорт и т. д., а также устанавливалась практика распределения зарплаты поровну [671] .
670
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 8.
671
Бурлсщкий Ф. О строительстве развитого социалистического общества. С. 4; Мальцев Н.А. Материальное и моральное стимулирование труда в промышленности. М., 1965. С. 21.
Предпосылками «полного коммунизма» были обозначены весьма значительные достижения, которых в СССР еще не было: повсеместное распространив НТР, в том числе автоматизация и интеллектуализация труда, «ликвидация противоположности между городом и деревней», «устранение классовых различий», выработка у советских людей сознательности [672] . При отсутствии всех этих достижений говорить о построении коммунизма считалось преждевременным.
Таким образом, в середине 1960-х гг. в СССР со стороны и властей, и общества возник запрос на переработку идеологии. Отечественные экономисты высказывают мнение, что причиной этой переработки было осознание советским руководством во второй половине 1960-х гг. невозможности выйти на намеченные XXIII съездом КПСС рубежи в экономике [673] . Однако задача переработки идеологии была поставлена раньше, в том числе и на самом XXIII съезде, а ее предпосылкой была не экономика как таковая, а совокупность многих аспектов жизни советского общества. Тем не менее новая концепция идеологии действительно базировалась на «материальных» (экономических), а не «духовных» основах.
672
РГАСПИ. Ф. 606. Оп. 1. Д. 417. Л. 17–20.
673
Всемирная история экономической мысли. Т. 6. Кн. I. С. 468.
Перенос завершения строительства коммунизма на неопределенное будущее и разработка стадиальности социализма, обосновывающей такой перенос, были решением проблемы устранения хрущевского наследия в идеологии и одновременно возвращением последней от утопии к реалиям. В. Заславский назвал этот процесс «переходом советского марксизма-ленинизма от фазы революционной идеологии к фазе консолидирующей идеологии» [674] . С другой стороны, сохранение этой цели в принципе и объявление «развитого социализма» важной ступенью на пути к коммунизму стало отповедью на заявления западных социал-демократов о том, что социализм и коммунизм — это альтернативные, исключающие друг друга пути развития.
674
Заславский В. Указ. соч. С. 130, 138.
Разработка новой концепции идеологии преследовала несколько краткосрочных и перспективных целей: снять ответственность с нового руководства страны за провалившуюся хрущевскую программу форсированного построения коммунизма, дать советским людям приемлемый образ будущего, а также объяснить неравномерность развития социализма в разных соцстранах.
2.2. «Ленина никому не дадим в обиду»
Концепция «развитого социализма» в период правления Л.И. Брежнева стала идеологической базой советского общества. В рамках этой концепции и других исканий власти пытались дать ответ на конкретные вызовы времени. В ноябре 1966 г. на заседании Политбюро Ю.В. Андропов отметил, что необходима «единая точка зрения на базе марксистско-ленинского учения по основным вопросам внешней и внутренней политики нашей партии», в том числе «в освещении вопросов о Сталине, об Отечественной войне, о перспективах развития нашей страны и партии и т. д.». Он заявил, что это «не только наше внутреннее дело, этого просят и ждут от нас наши друзья в социалистических странах, да и все коммунистическое движение мира» [675] .
675
Вестник
Действительно, «идеологический вакуум» привел к тому, что по многим «острым» проблемам не было ясности ни в СССР, ни в «мировой системе социализма». По словам писателя А.Н. Васильева, перед XXIII съездом КПСС (1966 г.) «излишнюю нервозность… вызвали слухи о возможной реабилитации Сталина» [676] . Аналогичная ситуация сложилась в ГДР, где в конце 1965 г. интеллигенцию «пугали» тем же — причем делали это, как ни странно, работники Идеологического отдела ЦК СЕПГ [677] , т. е. априори наиболее идейные коммунисты.
676
«Нет парадной шумихи и крикливых фраз»… С. 105.
677
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 14.
Ответом руководства СССР на вызов десакрализации власти и идеологии было «восстановление ленинских основ» в том и другом. Л.И. Брежнев заявил, что курс его политики — это «ленинизм», и с его приходом к власти «партия непоколебимо встала на защиту ленинизма» [678] . С. Шаттенберг пишет, что Брежнев, «как и все партийные руководители… использовал Ленина для легитимации собственной позиции, для подтверждения новых тезисов и мер и для того, чтобы позиционировать себя в качестве его наследника» [679] . Это так, но очевидно, что Брежнев стал делать на «ленинизме» акцент сильнее, чем прежние руководители страны. Такой подход был обусловлен тем, что ко второй половине 1960-х гг. В.И. Ленин остался единственным советским руководителем, у которого сохранился некоторый авторитет среди населения СССР и других соцстран.
678
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 18.
679
Шаттенберг С. Указ. соч. С. 389.
Новая концепция советской идеологии была напрямую увязана с именем В.И. Ленина. Кроме того, что было объявлено о ленинском авторстве самого термина «развитое социалистическое общество», власти СССР стремились сделать имя и идеи Ленина снова «актуальными», соответствующими духу второй половины XX в. На заседании Политбюро в ноябре 1966 г. Л.И. Брежнев заявил, что «нужно… соединить… эпоху между Лениным и нашими днями», собрав воедино «все лучшие идеи наших современников, всё, что сделали наш народ и наша партия за это время». П.Н. Федосеев считал необходимым принести в массы идею, что «Ленин предвидел многое из того, что развивается сейчас… при социализме и капитализме» [680] . А.Н. Косыгин подчеркивал преемственность выдвигаемых им экономических реформ с идеями Ленина, в том числе указывая на «ленинские идеи хозрасчета» [681] .
680
Вестник Архива… С. 61, 85.
681
Голанд Ю., Некипелов А. Косыгинская реформа: упущенный шанс или мираж? // Российский экономический журнал. 2010. № 6. С. 52.
Л.И. Брежнев призвал защитить образ В.И. Ленина (для поддержки «сакральности» основателя Советского государства). В ноябре 1966 г. он заявил, что «мы Ленина никому не дадим в обиду» [682] . В 1973 г. при обмене партийных билетов на внутреннюю сторону обложки партбилета нового образца были помещены стилизованный портрет Ленина, его высказывание «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи» и факсимиле. Партбилет № 1 по традиции был выдан на имя Ленина, а № 2 — на имя Брежнева, что подчеркивало «преемственность» этих вождей (а также работало на формирование культа личности самого Брежнева). Прилагательное «ленинский» стало постоянно использоваться по отношению к разного рода акциям и мероприятиям [683] . Восстановлению «сакральности» власти и идеологии, по замыслу Брежнева, должен был служить также новый учебник истории КПСС, предназначенный быть «настоящей настольной книгой каждого коммуниста, которая бы в марксистском плане излагала и фиксировала не только то, что уже завоевано нами, но и открывала бы перспективы нашего движения вперед» [684] . Этот учебник был выпущен под редакцией Б.Н. Пономарева и многократно переиздавался.
682
Вестник Архива… С. 61.
683
Погружение в трясину… С. 27.
684
Вестник Архива… С. 61.
Другим аспектом восстановления авторитета партии и идеологии была попытка решения проблемы «десакрализации» И.В. Сталина, которая была признана властями СССР весьма опасной — заведующий Отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС С.П. Трапезников отмечал, что из-за XX съезда партия пережила «смутное время». Власти решили несколько исправить, «сбалансировать» оценку правления Сталина, показать отсутствие серьезного искажения марксизма-ленинизма в ходе истории СССР [685] , несмотря на наличие в ней «проблемных» моментов.
685
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 13, 15,17,20; Вестник Архива… С. 61–62.