Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982
Шрифт:
Однако определения «развитого социализма», которые были разработаны идеологами, остались слишком расплывчатыми, а порой формулировались через тавтологию, что не дало народу возможность проникнуться этой концепцией. Ее доработка в 1970-х и 1980-х гг. не повлекла прорыва в определении терминологии, критериев и стадий «развитого социализма».
Причиной этих неудач, прежде всего, была догматическая скованность советской идеологии. Ее дальнейшая, более глубокая переработка могла привести к отходу от идей «основоположников» (недаром Ю.В. Андропов в 1983 г. почти прямо заявил, что они оказались не во всем правы). Во-вторых, в советской политике после чехословацких событий 1968 г. произошел «поворот вправо». Как писал К.Н. Брутенц, они «стали стимулом для попятного движения» [1009] , проявившегося в том числе в торможении «Косыгинской реформы» и ужесточении политики в области идеологии, культуры и общественных наук [1010] . Принимая во внимание чехословацкое происхождение концепции «развитого социализма», все это повлекло ограничение возможностей ее более решительной доработки. В период перестройки от многих идеологических новаций брежневского времени было решено отказаться.
1009
Брутенц
1010
Арбатов Г. Человек системы… С. 209.
3.3. Кризис пропаганды и «политического образования»
Руководители СССР считали, что советская пропаганда и система «политического образования» весьма действенны. В январе 1971 г. Л.И. Брежнев в кругу приближенных заявил, что партийные работники умеют «работать с массами», и в итоге — «массы — с ними», т. е. что советский народ лоялен партии и идеологии. П.Н. Демичев выражал уверенность, что нет ничего «более авторитетного, более содержательного, чем наши газеты, наше телевидение». То же касалось оценок и устной пропаганды. Так, справка о работе пропагандистов Бауманского района Москвы на выставке «Фотография в США» в августе 1977 г. гласила, что в полемике с 240 советскими пропагандистами, направленными на выставку, американские гиды «ничего вразумительного… не могли ответить на вопросы о панической боязни американцев потерять работу, под разными предлогами прерывали дискуссию или вообще уходили» (был сделан вывод, что «американские гиды недостаточно подготовлены не только с профессиональной точки зрения, но и с идеологической») [1011] .
1011
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 8, 18; ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2571. Л. 66, 68, 72.
Идеологи подчеркивали общее превосходство советской пропаганды над западной. В 1969 г. Г.Л. Смирнов выдвинул концепцию, что вторая строится «по аналогии с торговой рекламой», и в ее основе лежит «ложь» (как и в рекламе), тогда как «марксистско-ленинское понимание назначения пропаганды состоит в развитии политического и нравственного сознания масс, в повышении уровня их знаний с целью осознания ими своего положения и своих революционных задач». В 1971 г. П.Н. Демичев дал такое описание программ западного телевидения: «На 90 процентов реклама, на 10 процентов — убийства» (тогда как в советских СМИ не было ни того ни другого). В 1980 г. в рамках обсуждения учебного пособия «Основы политической пропаганды» в Отделе пропаганды и агитации ЦК КПСС была еще раз отмечена правильность «двух концепций пропаганды» — марксистской (правдивой) и «манипулятивной» [1012] , западной.
1012
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 35. Л. 21; Там же. Д. 41. Л. 8; Там же. Д. 60. Л. 3.
Причиной таких заявлений были своеобразные представления властей СССР об управлении массовым сознанием. Они полагали, что это несложная задача, так как пропаганда якобы имеет «прямой» эффект, подчиняющийся конструкции «побудитель» (информация, санкционированная властями) и прогнозируемый, однозначный ответ на него со стороны населения. Советские руководители разделяли миф, что «людей можно убедить, лишь дав им понять посыл партии» [1013] . Так, они считали, что «объективность партийной печати всегда найдет сочувствие у подавляющего большинства интеллигенции» [1014] . Как пишет С. Шаттенберг, Л.И. Брежнев «очевидно, полагал, что люди действительно интересовались партией, ее программными документами и пленумами ЦК». На партийных мероприятиях он просил узнать, как народ относится к последнему пленуму, и ожидал положительного ответа [1015] .
1013
Mickiewicz Ellen Changing Channels… P. 28.
1014
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. JI. 7.
1015
Шаттенберг С. Указ. соч. С. 394.
Следует, тем не менее, отметить, что к концу 1970-х гг. идеологи начали понимать отсутствие гарантированной эффективности СМИ [1016] . Л.И. Брежнев осознал, что советские люди стали критичнее, и их больше нельзя убедить с помощью стандартного набора слов. В 1978 г. он сетовал, что силы убеждения и информации, распространяемой в средствах массовой информации, часто уже не хватает [1017] . Партийные теоретики уяснили, что деятельность СМИ — это не механистическая конструкция («побудитель — ответ»), и начали видеть деятельность масс-медиа как процесс, который должен отличаться быстротой реакции на события, и где потребитель информации находится в центре внимания [1018] .
1016
Сафаров Р.А. Политический статус общественного мнения. С. 17.
1017
Шаттенберг С. Указ. соч. С. 395.
1018
Mickiewicz Ellen Changing Channels… P. 30.
Следует отметить, что некоторые трезвомыслящие идеологи понимали, что одной пропаганды без подкрепления ее реалиями жизни — мало, так как «успехи в идеологической работе во многом зависят от наших практических успехов в коммунистическом строительстве, в налаживании нового быта, повышении производительности труда, улучшении организации производства».
1019
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 4–6.
В статье предлагалось прекратить информационную «изоляцию» советского населения от Запада. В ней не было смысла, так как культурные, экономические и иные контакты с капстранами не обязательно причиняли ущерб советской идеологии, а вот «изоляционистская позиция» как раз вела «к задержке… технического и научного прогресса» СССР [1020] (действительно, страна остро нуждалась в экономическом и прочем сотрудничестве с Западом). Однако такие предложения не были реализованы, так как настолько глубинная перестройка пропаганды и идеологической работы властями не предполагалась.
1020
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 6.
Конечно, некоторые меры по улучшению системы пропаганды и «политического образования» были реализованы — так, в конце 1970-х гг. в советских СМИ была усилена дифференциация подачи информации для разных целевых групп [1021] . Однако этого было недостаточно для кардинального улучшения системы.
Введенные ранее новации имели низкую эффективность. Повышение информированности партийных пропагандистов в виде рассылки в парторганизации «закрытых» бюллетеней было недостаточным, так как пропагандисты и далее продолжали жаловаться на дефицит информации (не говоря уже про «обычных» партийцев). Доступ к этим бюллетеням имела только малая часть членов КПСС, а беспартийное большинство населения страны вообще оставалось «за бортом». Введенное моральное поощрение пропагандистов не было способно существенно подстегнуть их работу (без «материального» подкрепления). Вовлечение представителей интеллигенции в систему пропаганды имело высокие показатели «на бумаге», однако, принимая во внимание «показуху» и очковтирательство, свойственные этой системе, глубина и искренность участия всех этих людей вызывает большое сомнение. Воздействие западных публикаций, положительно оценивающих советскую систему, не было эффективным в условиях роста недоверия советской пропаганде и наличия альтернативной информации из-за рубежа, достигавшей население СССР через радио, «тамиздат» и пр. Опубликованные в советских СМИ статьи и репортажи зарубежных авторов могли рассматриваться людьми, скорее как часть не западной, а советской пропаганды.
1021
Hoffmann Eric Р. and Laird Robbin F. Technocratic Socialism. P. 129, 136.
Характерное для этого периода усиление «публичности» властей СССР (показ съездов партии, встреч с иностранными лидерами и пр.) сыграло и негативную роль. Граждане СССР начали регулярно наблюдать и оценивать руководство страны разных уровней, начиная с самого высшего, на экране телевизора [1022] , что в условиях старения и явного нездоровья советских лидеров, включая в первую очередь самого Л.И. Брежнева, нанесло удар по авторитету власти.
Идеологи демонстрировали недостаточное понимание важности для людей актуальной и правдивой информации. В марте 1969 г. В.И. Степаков, выступая на совещании идеологических работников, на вопрос, почему «за рубежом информация быстрее дается, чем наша, у нас информация о событиях за рубежом опаздывает», ответил, что это происходит «по разным причинам. Иногда молчание бывает более полезным. И у нас есть друзья за рубежом, с которыми нам приходится советоваться» (имелись в виду компартии). Степаков отметил «неоперативность, неповоротливость» советских СМИ, однако заявил, что в некоторых случаях информацию и «нельзя давать в открытой форме» [1023] , т. е. признал, что замалчивание было целенаправленной политикой властей СССР.
1022
Hoffmann Eric Р. and Laird Robbin F. Technocratic Socialism. P. 142–144.
1023
ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 60.
На совещании у Л.И. Брежнева в феврале 1971 г. Г.Л. Смирнов отметил, что у советских средств массовой информации есть недостатки в оперативности освещения «горячих» событий: «Если речь идет о разбившемся самолете или о стихийном бедствии, мы даем информацию в течение недели или двух». Однако он считал это лишь «недоработкой» [1024] , а не системной проблемой. Понимание этой проблемы проявлял и Л.И. Брежнев, который в том же году восхищался тем, «как быстро действуют американское и английское радио, боннское радио на своего обывателя… Он только проснулся, а ему уже говорят, в Ленинграде арестовали евреев, антисионистскую [1025] кампанию нужно поднять. И сразу волна, все газеты подхватили». Советский лидер сетовал, что в СССР совсем не так: «Наши об этом говорят через 3 дня… Ничего живого, протокольные сведения» [1026] . Действительно, в капстранах средства массовой информации боролись за получение актуальной информации, чтобы опубликовать ее первыми и выиграть конкурентную борьбу с другими СМИ, тогда как их советские коллеги практиковали другой подход, не соответствовавший нуждам времени. Тем не менее Брежнев, понимая это, не сделал ничего для кардинального изменения ситуации.
1024
Вестник Архива… С. 108.
1025
Скорее всего, он хотел сказать «сионистскую».
1026
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 7–8.