Эпоха «классической» ракетно-космической обороны

Гаврилин Евгений

А сейчас посмотрим, как складывалось начало жизни еще одного выдающегося генерала – первого начальника заказывающего управления систем и средств РКО. Речь пойдет о генерал-лейтенанте Михаиле Григорьевиче Мымрине. Недавно вышла книга под названием «Генерал Мымрин». Интересно проследить, как проходили детские и юношеские годы Михаила Григорьевича. В первых строках книги читаем: «Он родился 24 октября 1918 года в деревне Быстрово (старое название Починок-Итешево) Старо-Моиньского сельсовета Мало-Пургинского района Удмурдской АССР. Его родители. были крестьянами. Отец – Григорий Андрианович, уроженец деревни Быстрово, был расстрелян колчаковцами за участие в партизанском движении. Мать – Евдокия Николаевна осталась вдовой с двумя детьми, Клавдией и Михаилом.

Михаил рос живым, впечатлительным мальчиком, хорошо учился,

жадно, как губка, впитывал все новое, интересное, особенно увлекался математикой и физикой. Будучи похож на отца и сложением, и хорошей физической силой, он рано окреп, был силен не по возрасту, за что пользовался авторитетом среди своих сверстников. Быт и духовная атмосфера крестьянской семьи сформировали его характер, поэтому уже в юном возрасте он проявил готовность взять на себя мужскую заботу об оставшейся без кормильца семьи. Михаил трудился (одновременно с учебой) где придется: подпаском, пильщиком дров, грузчиком, ходил на охоту, так как зверобойный промысел в этих местах был одним из способов существования. Много пришлось ему пережить за эти годы: голод, обиды, унижения – всему этому он противопоставил мечту о добре, справедливости.

Но юношу не оставляет мысль о продолжении учебы и, видимо, неслучайно в характеристиках сельских учителей отмечается его целеустремленность, аналитический склад ума. Жажда мальчика к учебе, знаниям была настолько сильна, что его на родине за стремления к знанию называли и до сих пор называют «наш уральский Михайло Ломоносов». Весной 1933 года Михаил, взяв краюху хлеба, обувшись в новосплетенные лапти, не прощаясь с матерью и сестрами, уезжает в Ижевск учиться, где поступает в Ижевский коммунально-строительный техникум на электротехническое отделение. Юный сибиряк, с первой попытки поступивший в техникум, прекрасно проявил себя во время учебы. Но ему по-прежнему приходится преодолевать житейские трудности: надо платить за снимаемый угол, на что-то жить, и он сочетает отличную учебу с подработкой: ремонтирует различную бытовую технику.

В 1937 году он с отличием оканчивает техникум, по специальности техника-электрика и получает направление на работу в электроотдел города Ижевска Удмурдской АССР. В этом же году он поступает на заочное отделение Ивановского энергетического института им. В.И. Ленина.

Через год переходит на очный курс института, совмещая учебу с работой старшего электротехника, а с 1940 года – исполняющего обязанности сменного инженера городского коммунального отдела города Иванова.

В 1941 году Михаил Григорьевич – студент четвертого курса института. 25 июля 1941 года был мобилизован Кировским РВК города Иванова в Красную Армию и направлен во Владимирское минометно-стрелковое училище.». На этом также прервем рассказ об этом замечательном человеке и сформулируем крайне важный вопрос.

Так где же находятся те самые истоки, которые позволили выдвинуть плеяду крупнейших конструкторов и военных, которые рискнули взяться за решение одной из самых сложных задач двадцатого века в военно-технической области?

Проанализировав выступления наших участников по данному вопросу, неминуемо приходишь к выводу, что истоки лежат в самой системе, которая сформировалась после Великой Октябрьской Социалистической революции. И мне думается, не надо стыдливо «замыливать» этот исторический факт. Бросается в глаза, что у главных действующих лиц, создавших системы ракетно-космической обороны, есть много общего. Они испытали тяжелейшее детство, рано начали трудиться, упорно добивались получения высшего образования. Система предоставила возможность сформироваться им как профессионалам высочайшего класса и реализовать свои возможности, пройдя удивительный по своему накалу путь решения сложнейших инженерно-технических задач в различных отраслях народного хозяйства и оборонно-промышленного комплекса.

В связи со сказанным вспомнились и мои детские и школьные годы. Мы ведь тоже дети войны. И детство наше тоже было босоногое. Оно действительно было босоногое и не только потому, что все лето мы носились босиком, в любую погоду, с утра до поздней ночи. В футбол, баскетбол, в любые игры – только босиком. Наверное, сейчас это странно слышать. Сейчас пацан от горшка два вершка, а на нем такие «крутые» кроссовки, майка и пр. К великому сожалению в то время нашего босоного детства ничего этого не было, а если бы и появились кроссовки, то вряд

ли их кто из наших сверстников смог бы иметь. Люди, как правило, жили бедно. Самым распространенным лакомством для детей было мороженое. Причем мороженое было не такое, какое теперь. Им торговали мороженщицы, у которых был такой цилиндрический сосуд, обложенный льдом, и мороженое. Они ложками накладывали его в эту форму, предварительно положив туда круглую вафлю. Сверху мороженое также накрывалось вафлей и выдавливалось из формы. Получался такой кругляшек типа хоккейной шайбы, размером только поменьше. На вафлях были выдавлены имена, к примеру, Маша, Коля, Валя и т.п. Купив такое мороженое, обычно все начинали друг у друга спрашивать, что у тебя? У меня Петя, а у меня Нина. Мороженое не ели, его лизали по всему кругу, растягивая удовольствие. В этом кругляшке мороженого-то было грамм двадцать, но все равно обладатель такой сладости был на вершине блаженства и горд тем, что ему привалило такое счастье. Сегодня можно часто слышать обвинение в адрес нас, старшего поколения, по поводу нашей ностальгии. Но о какой ностальгии можно говорить, если я просто мечтал, к примеру, иметь велосипед, но я точно знал, что у меня его ни при каких обстоятельствах не будет. Об этом что ли ностальгировать? Мне думается, что людей старшего поколения возмущает не безвозвратность утери босоного детства (кто может хотеть его возврата? Чушь!), а потеря здравого смысла в сегодняшней жизни. Взрослый нормальный человек не может себя комфортно чувствовать в обстановке, когда все, что он наблюдает, в действительности не соответствует элементарным понятиям здравого смысла. Так что ностальгия тут не причем.

На всю жизнь у меня осталось глубочайшее преклонение и благодарность нашим учителям за их бескорыстность, самоотверженность и благородство, которые они проявляли и которому учили нас. Великая благодарность моей первой учительнице Антонине Владимировне Зверевой. Благороднейший человек, преподаватель-профессионал высочайшего уровня. Помню, как перед летними каникулами я заболел и последние несколько дней не посещал школу. Она сама пришла к нам и принесла почти полбуханки черного хлеба, мой паек (в то время был паек) за пропущенные дни и каникулы.

А в каких неимоверных условиях проводились занятия, особенно зимой? Школа имела три здания, и все они отапливались печками. С дровами и углем были проблемы, и зачастую на уроках приходилось сидеть в верхней одежде, иногда чернила замерзали в чернильницах. Учителя стоически переносили эти трудности и невзгоды и очень профессионально выполняли свой долг. В этом я не раз убеждался в последующем.

Вообще о нашей средней школе у меня на всю жизнь остались самые светлые и добрые воспоминания. Учителя школы, как мне сегодня представляется, были просто герои школьных будней. Многие из них успели повоевать (об этом красноречиво свидетельствовали многочисленные ордена, медали и ранения). Наш классный руководитель (впоследствии директор школы) Василий Михеевич Лобанов потерял в боях ногу. Но каким духовным потенциалом обладали эти люди, какой заряд бодрости, знаний и крепости духа они нам заложили! Великая благодарность им всем без исключения за это!

Несмотря на трудности военного и послевоенного времени и бедность, детские и школьные годы – это наша самая светлая пора в жизни. У нас было все: и мальчишеские шалости, и вздохи, и страдания по нравящимся нам безответно девчонкам. Не было у нас только той жестокости и бесчеловечности, которая сегодня расцветает пышным цветом и которую мы наблюдаем у наших детей. Пусть у нас было босоногое детство и бедная юность, но за счастливые эти годы мы искренне благодарны нашим родителям, школьным учителям и государственной системе. Об этом весьма убедительно свидетельствуют воспоминания впоследствии выдающихся ученых, конструкторов и военных.

Государственная система предоставила им, как и многим тысячам (а быть может миллионам) других, возможность достичь высочайших вершин совершенства, стать крупнейшими специалистами в области создания сложнейших образцов техники, порой опережающих лучшие мировые достижения. Немаловажную роль в становлении специалистов такого уровня играло патриотическое воспитание, которое реально существовало в то время. А это в конечном итоге делало специалистов государственниками, т.е. людьми, которые любое принимаемое решение, любой свой поступок соотносят с интересами государства, коллектива, семьи.