Эпоха мертвых, Начало. Том 1
Шрифт:
Белла Семеновна увидела, как ее сын судорожными глотательными движениями старается сожрать выхваченный из руки доктора кусок, и лишилась чувств, рухнув на пол в коридоре. Маргарита беспомощно оглянулась. Она держала за волосы не обращавшего на нее ни малейшего внимания брата, за спиной у нее лежал массивный труп отца, крови на полу было столько, что в ней начинали скользить ноги, доктор бился в истерике. Семену удалось выхватить у того еще один кусок плоти, из руки. Маргарите стало плохо, накатила тошнота. Она поняла, что уже не способна никого защищать, она хотела выбежать из квартиры, из дома на улицу, и бежать, бежать, бежать. Она отпустила
Самым плохим в случившемся было то, что доктор Лозовский, прежде чем умер, открыл входную дверь на лестницу, так ее и оставив. Сам же он успел убежать до своей машины, припаркованной на улице, и лишь там затих. Через минуту он снова поднялся, и побрел спотыкающейся походкой куда-то в темноту центральных московских переулков. Затем из квартиры на лестницу вышла Маргарита в пропитанной кровью одежде. Кровь еще продолжала литься из страшных ран на плече и шее. Она скончалась от гигантской кровопотери, была бледна как мел, и в сочетании с ее растрепанной прической, в которой смешались черные и красные пряди, она выглядела как воплощение смерти. Ее большие черные глаза навыкате бегали из стороны в сторону, и сквозь них смотрела все то же страшное существо, которое выглядывало из зрачков каждого зомби. На лестнице никого не было, кого можно было бы счесть добычей, и Маргарита просто остановилась, неподвижная как статуя. Больше из квартиры никто не выходил, но оттуда доносилось чавканье. Это Давид Самуилович с Семеном ели Беллу Семеновну. Она еще не успела восстать.
Сергей Крамцов упаковывал все бумаги и диски с рабочего стола Владимира Семеновича, Алина Александровна собирала вещи себе и дочерям. Ксения ушла в свою комнату, и никто, кроме ее младшей сестры, не заметил, как изменилось ее лицо. Она вышла с кухни и пошла следом за ней. Дверь в комнату Ксении была прикрыта, и было слышно, как та разговаривает по телефону. Слов было не разобрать, как ни прислушивайся. Тогда Аня поступила проще - открыла дверь и вошла. Ксения вздрогнула, сказала: "Я перезвоню!" и отключила телефон.
– С кем ты разговаривала?
– А тебя это каким боком касается?
– изобразила возмущение Ксения.
– А таким! Я уверена, что все произошло из-за того, что вы что-то натворили, "Гринпис" недоделанный. Вы что-то замышляли сегодня, я знала, у вас по рожам это было видно. Когда отец убежал из дома, у тебя был вид такой, как будто Новый Год наступил и тебе сейчас подарки начнут дарить. А когда Сергей сказал, что погибли люди, тебя так перекосило, что я испугалась. Что вы сделали?
– Ничего. Запомнила? Ничего! А если начинается эпидемия, то это вина отца, который разводил свои вирусы в городе, а вовсе не… - тут Ксения осеклась.
– Вовсе не… Ты продолжи, пожалуйста. Вовсе не чья вина? Не твоя?
– Неважно, у меня нет времени и желания с тобой это обсуждать.
– прибегла Ксения к стандартному ответу, помогавшему ей избавляться от охочей до споров сестры.
– Важно. А желание ты лучше найди, и время тоже.
– продолжала давить Аня.
– Знаешь, сестрица… Тебя всегда считали умной в семье, раз
– Что ты несешь, дура?
– встала и выпрямилась во весь рост Ксения.
– Дура? А если я просто пойду в милицию и скажу о своих подозрениях, как думаешь, они не смогут найти доказательств? Твои модные сопляки Дима и Игорь первыми не настучат друг на друга? А Маргарита, эта корова полосатая? Ты думаешь, это игры? Кто будет дурой в таком случае?
Аня резко повернулась и пошла к двери, даже успела ее открыть, но Ксения схватила ее за плечо.
– Даже не вздумай куда-то звонить!
– Дай мне хоть одну причину этого не делать.
– резко повернулась к сестре Аня.
– Если ты думаешь, что мне достаточно того, что ты моя сестра, чтобы простить тебе то, что отец в инфекционной больнице, что погиб Биллитон, который бывал в нашем доме и никогда не приезжал без подарков, что погибли другие, и сколько погибнет еще, неизвестно, то ты ошибаешься. Я не прощу тебе этого, и никогда не забуду.
– Это не мы разводили опасный вирус в городе!
– даже взвизгнула Ксения.
– Зато вы его выпустили, сволочи! Если бы вы не полезли со своим кретинским терроризмом в дело, которое вас не касается, то ничего бы не случилось! Он был в безопасном месте, где не должны взрываться бомбы, сделанные идиотами.
– Ой… - сказала Ксения, глядя через плечо сестры. Аня обернулась. В дверях стояли мать и Сергей Крамцов.
– Ксения, что ты сделала?
– Ничего…
– Ответь мне, что ты сделала?
– спокойным голосом повторила Алина Александровна.
Ксения зажмурилась, набрала воздуха в легкие и выпалила:
– Это мы выпустили животных из папиного института. Мы не хотели никому причинить вреда, мы специально все придумали так. чтобы никто не пострадала ни одна живая душа, мы же не убийцы, мы не хотели-и-и-и…
Лицо ее искривилось, и она зарыдала, упав на колени, как будто ее оставили силы…
– Ксения… как ты могла… - схватилась за сердце Алина Александровна.
– Не стоит ее винить.
– совершенно неожиданно сказал Сергей.
– Вина есть на всех. Мы не должны были вообще заниматься этим, когда узнали, что вирус опасен. Владимир Сергеевич должен был раньше сообщить властям о том, что в институте частной компании работают с вирусом, самым страшным за всю историю. Или я должен был заявить об этом. Мы должны были уничтожить эту заразу немедленно, когда узнали, что она собой представляет, но не сделали этого. Пожалели плоды трудов своих, и хотели узнать о нем больше.
– Отец говорил, что он работает с безопасным вирусом… - сказала Аня.
– Я же сама его об этом спрашивала.
– Он был безопасным. Но изменился, мутировал, и стал смертельно опасным. Мы должны были тогда прекратить это, но не сделали того, что должны. Теперь поздно говорить. Вина на всех, а за окном начинается конец света. Если мы не покинем город до утра, неизвестно, сможем ли покинуть его вообще, и что здесь начнется.
– Разве болезнь так трудно остановить?
– спросила Алина Александровна.
– Есть же целые государственные структуры, для этого предназначенные, МЧС, карантины и прочее.