Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
Во время этой беседы я как раз переодевался в тренировочный костюм в номере, собираясь посетить все же открытый, как нам сказали, спортзал, поэтому лишь накинул на плечо на манер портупеи ремень, на котором висела кобура с «Грачом», и схватил ключи от «Форанера». Если «посылка» та, что я предполагаю, то на горбу тащить ее будет некомфортно.
Как раз для таких встреч и неожиданных посетителей теперь за зданием КПП организовали «отстойник» – заплетенный обычной колючкой во множество рядов периметр, в котором легко могли разместиться несколько машин и который легко простреливался при необходимости с нескольких точек. У самого бетонного забора стоял «уазик»
– Здорово! – сказал конопатый, протягивая руку для пожатия. – Помнишь нас? В Медном виделись.
– Помню, конечно.
– В общем, так… – начал он, выдержал драматическую паузу и продолжил: – Старшой тебе передает, что обещал. Тут четыре граника и четыре цинка вогов.
Он слегка пнул ногой глухо звякнувшую сумку, стоящую на земле.
– Еще просил не подвести его с чертежами. Не по-пацански тогда будет, люди все же. Хорошо?
– Не вопрос, чертежик уже делать начали, к послезавтрему будет готов.
– Как нам забрать?
– Мы приехать обещали вообще-то, – удивился я.
– Старшой сказал, что нельзя тебе к нам. Ждут тебя козлы какие-то, аж тридцать человек приехало из Медного с нами, – покачал головой конопатый. – Не знаю, что там у вас за дела, но сказали, чтобы ты не совался. И что мы тебя предупредили – не обсуждал ни с кем, и старшого перед людьми подставишь, и нас. Лады?
– Лады, двадцать шестого тогда подкатывайте, чтобы наверняка, – слегка переведя дух от такой новости, ответил я. – Только как тогда связываться?
– Дай частоту для связи, мы сами подъедем, прямо сюда. У нас в «козле» «сто шестьдесят восьмая» [20] имеется, так что свяжемся.
– Вертолеты вызовете? – засмеялся я.
– Если есть, то пусть прилетают, – серьезно кивнул конопатый. – У нас же базар, продадим влет.
Свое собственное дежурство по связи я тоже завел, правда, в теории, потому что слушать было некого, но постоянная частота приема у нас была, осталось только на бумажке записать. Ну и посадить послезавтра кого-то в «буханку», на приеме подежурить.
20
Р-168 – радиостанция, используемая в том числе и для связи с авиацией поддержки в совпадающих диапазонах, чаще всего с вертолетами.
– Ты вот что… – сказал я бойцу, передавая сложенный листок, вырванный из блокнота. – Ты старшому своему большое спасибо передавай, хорошо? И вот еще…
Я стащил через голову ремень с кобурой, в которой увесисто покоился «Грач», и отдал конопатому. Затем сказал:
– Понимаю, что у него всего хватает, но скажи, что это как открытка со «спасибо». Так бы и нарвался, собирался ведь ехать к вам. Башкой ему обязаны, не забудем.
– Ага, понял, – кивнул боец, забирая ремень и обматывая его вокруг кобуры. – Передам обязательно, не сомневайся. Давай, удачи, покатили мы, неохота по темноте пилить.
– И тебе удачи, – попрощался я. – Да, ты вот что скажи: а что мы отсюда, они знают?
– Нет, – ответил тот. – Однозначно не знают. Но они слышали, что ты к старшому заехать собирался, поэтому ждут там.
– Ага, спасибо.
Подождал, пока ваишная. машина пройдет проверку и выедет в ворота, после чего подхватил захрустевшую своими боками из стеклоткани сумку и потащил ее к «Форанеру».
Сумку сначала закинул в багажник, подумал – и открыл, заглянул внутрь. Тут все по-честному – четыре цинка, ну и подствольники, явно со склада, в полном комплекте, с двойными сумками для десятка вогов каждая, и сами покоятся в сумках. Открыл одну, заглянул – все на месте, только пушечное сало надо отмыть будет. Спасибо Зятю этому самому, вроде и злодей – а вроде и людские понятия не забыл. Или он бурковских за что-то сильно не любит? Как бы там ни было, а он меня просто спас, без всяких прочих.
Ладно, в «Пламени» я в безопасности, скорее всего, с Пантелеевым непоняток не осталось, с его слов, а вот то, что они сумеют разведать, что я отсюда, – вопрос времени, как мне кажется. Может, и паранойя, но умеренная, в самый раз такая. Там, в службе безопасности, следаков бывших куча, насколько я помню, а это значит, что искать людей они умеют.
Я тронул «Форанер» с места и покатил обратно к гостинице. И попутно меня осенила мысль: цель этих поисков все же не я, я им сто лет не нужен сам по себе. Нет, приятно, конечно, уничтожить последнего свидетеля, да больно уж это не стиль Бурко. Что касается нашего олигарха, то я всегда полагал, что он на нормальные человеческие реакции неспособен, а лишь на голый прагматизм. Им нужны контейнеры. Они же сидят не только в своем Центре, но и на фармацевтической фабрике. Я помню разговоры про нее, она только отстроена. И вообще, говорили, что Бурко думал перенести туда все исследовательские программы, даже гостиницу отличную для специалистов отстроил. Говорили, сам я там не был.
И что из этого? А то, что там должна быть отличная лаборатория. И специалисты. И если они не смогут сделать вакцину, то тогда уже никто не сможет. Казалось бы, а почему бы и нет? Какая разница, где ее сделают, в «Шешнашке», «Пламени» или в Центре у Бурко? А разница большая, господина Бурко просчитать несложно. Он эту вакцину так внедрит, что весь уцелевший мир ему должен окажется. Такие люди пальцем не шевелят бесплатно.
Да и для меня это все же проблема, появится лишний искус вычеркнуть меня из списков уцелевших.
И все же для работы над вакциной нужен исходник – тот самый, что в оранжевых контейнерах. И если я этот самый исходник отвезу еще и в «Шешнашку» – я точно исключу элемент корысти из изобретения вакцины. Разве что минимальный останется – эксклюзива не будет. И тогда я могу считать, что и моя совесть в чем-то спокойна, и никто не будет заниматься вымогательством у того, что осталось от этого мира. В общем, «Шешнашка», однозначно. Когда? А это мы сейчас посовещаемся, в спортзале.
А Бурко я «материал» не дам. Не хрен. Не заслужил. Пусть другие этот мир спасают, он свое уже сделал.