Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
Эти слухи, циркулирующие между людьми, умело распускали и подогревали люди Пасечника, который совершенно разумно полагал, что страшные рассказики, передаваемые из уст в уста, могут быть намного эффективней любых публичных казней. Это как в советские времена сам КГБ распускал слухи о том, что все в стране подслушивается, заставляя хулиганить с оглядкой, хотя на самом деле всемогущий Комитет такой ерундой не занимался – незачем было. Вот пусть лучше бродят слухи и обрастают подробностями. Тюрьма в корпусе, занимаемом СБ, тоже до сих пор пустовала, после того как ее покинули господин Братский с супругой, присоединившийся к штрафной бригаде, и его охрана, отправленная на их машине
Сам Бурко сейчас проявлял недюжинные дипломатические способности. После того как часть войск, базировавшихся возле Твери, захватила при полной поддержке и любви персонала Калининскую АЭС, что на севере области, у города Удомля, он лично направился туда с небольшой охраной, прекрасно провел время с местным командованием, попив водки на калгане и попарившись в баньке, что раньше у него очень редко получалось вследствие дефицита времени, и вернулся с соглашением о сотрудничестве. АЭС раз и навсегда решала проблемы Центра с энергией, по крайней мере до тех пор, пока у нее будет работать единственный незаглушенный энергоблок, а Бурко, в свою очередь, пообещал наладить снабжение новообразуемого «племени» «атомщиков» свежими продуктами, а заодно обезопасить часть ЛЭП, наладив патрулирование.
Еще Бурко, невзирая на трудности на дорогах, полюбил ездить по окрестностям в составе небольшого конвоя. Его возил легкобронированный «Тигр», и два бронированных «Водника» с полутора десятками человек охраны шли спереди и сзади. Это были самые лучшие люди, подобранные лично Маратом Салеевым. Салееву, кстати, Бурко в вопросах личной безопасности доверял больше, чем бывшему милицейскому и тюремному генералу. Он полагал, что такая служба, какая была раньше у Пасечника, не может создать человека, не имеющего за душой как минимум пары вариантов плана, как задвинуть тебя за шкаф. Друг детства Салеев, куда более простой и откровенный, все же был надежней.
Такое недоверие проявилось и в организации службы. Да, безопасники были в большей степени «допущены» к происходящему, имели больше прав, да и, пожалуй, влияния. Но вояки многократно превосходили их силой, и проявлялось это во всем, даже в экипировке. У вояк было тяжелое вооружение, было самое лучшее из того, что производилось из стрелкового оружия, лучший камуфляж, лучшая техника из доступной. А вот безопасников оснащали по полицейским стандартам. Вместо автоматов АК-74М безопасники получили их укороченные версии АК-105. Ненамного кучность ниже, но все же. Вместо мощных и эффективных бесшумных «Валов» и «Винторезов» им достались 9А-91, «девятки» – оружие со съемным глушителем, под тот же патрон, но с прицельной дальностью почти в два раза ниже.
И в технике наблюдалось то же самое. Например, в распоряжении безопасников не было ни одной ее единицы, вооруженной чем-то серьезней, чем единый пулемет или, на худой конец, автоматический гранатомет. Хотя те же «Водники», на которых ездили вояки, несли на себе бронетранспортерные башни с КПВТ или башни с крупнокалиберным «Утесом», совмещенным с АГС-30. А основной транспорт, БПМ-97, вооружен был или установками с 30-миллиметровой авиационной пушкой, или такими же башнями с «Утесами», АГС и пусковой установкой ПТУР «Фагот». Выходило, что любая единица техники «вояк» могла распылить на атомы любую единицу техники безопасников, но никак не наоборот.
Предполагалось, что даже серьезные операции за пределами Центра безопасники без силовой поддержки вояк провести не могли. Состав отправленного в сторону «Шешнашки» отряда наглядно демонстрировал расклад сил: из ста человек лишь двадцать представляли «ведомство Пасечника», но руководили операцией, а восемьдесят принадлежали к «армии Салеева», являлись основной
Тяжелая техника, доставшаяся из расположенных в Твери частей, тоже вся отходила воякам, а вот излишки стрелкового оружия шли уже безопасникам. Предполагалось, что ими будут переманивать на свою сторону потенциальных союзников.
Даже в форме между вояками и безопасниками было прямое противопоставление. Если у военных основной формой был камуфляж, изменяющийся с сезоном, то безопасники вплоть до лета носили черные прыжковые костюмы, на манер американского SWAT, а в жаркое время года должны были менять их на легкие серые.
В общем, Бурко, как любой мудрый правитель, никому не давал в руки слишком много власти, а любая сила уравновешивалась другой силой, пусть и не всегда симметрично. Стандартный государственный прием «Больше власти – меньше силы, больше силы – меньше власти» здесь тоже работал, на все были сдержки и противовесы. Не было сдержек лишь для его собственного авторитета. Умный Домбровский тихо и мирно начал проводить в массы мысль о том, что «Главный за всех за нас не спит, думает». Потому что поддержка масс, считай что, главный ресурс.
Ездил же по окрестностям он не просто так. Базой своего будущего экономического процветания Бурко видел не только производство лекарств, отнюдь. Самым главным было то, чтобы подчинить себе окрестное сельское хозяйство, владеть едой. Где угрозами, где уговорами, где помощью Бурко и его эмиссары постепенно договаривались с недоверчивыми колхозниками о том, что те обязуются перед Центром неким оброком, а взамен получают защиту бурковской армии, оружие и боеприпасы.
Оружия было много. Огромные склады многих кадрированных частей из Тверской области были вывезены в Центр или взяты под охрану его армией. Некоторая часть военных, сагитированных и соблазненных безопасностью и процветанием для собственных семейств и себя лично, с радостью перешла «под руку» нового удельного князя, понимая, что именно такой человек сумеет управлять этой землей в период после Катастрофы. И он это умение им демонстрировал, не обманывал в ожиданиях. Те же, кто напрямую подчиняться не спешил, все равно были с ним в одной упряжке, признавая разумность и продуманность его действий.
Из этих военных формировались дополнительные военные отряды, которые даже закладывали новые базы, с чьей-то легкой руки получившие название «форты». Если еще пару недель назад у Александра Бурко было чуть больше легкопехотного полка, пусть и сверхобученного, то теперь он имел в своем распоряжении целую бригаду, со всеми требуемыми средствами усиления, распределенную еще и по трем новым фортам. И эта армия вполне способна была защищать, а заодно и держать в подчинении немалую территорию. И еще тысячи две служивых числились в союзниках.
Главной же валютой Бурко стало огромное количество стрелкового оружия с военных складов длительного хранения и столь же великое количество боеприпасов, превратившихся в последнее время в нечто более необходимое, чем даже хлеб. Пара-тройка десятков старых карабинов и несколько ящиков патронов, выданных в деревне жителям, испуганным надвигающейся бедой, мгновенно превращала Бурко в «отца-благодетеля». Договариваться об оброке становилось намного легче. Кроме того, собравший огромный автопарк и склад запчастей Бурко мог в будущем поддержать крестьян и техникой. Чем не Минсельхоз лучших советских времен? По его указу каждый более или менее хорошо выглядящий грузовик или трактор, попавшийся на глаза, должен был быть оприходован, отбуксирован на базу, починен и поставлен на консервацию или даже разобран на запчасти.