Эпоха мертвых. Москва

Круз Андрей

– Большие, открытые, просторные, отлично просматриваемые во всех направлениях пространства. И полное отсутствие заторов, – объявил я.

– На ходу подметки будем резать? – уточнил Большой. – Кататься, озираться и одновременно мародерить библиотеку?

– Почти угадал, – кивнул я, сделав вид, что не распознал ехидства.

Мал еще ехидничать, даром что Большой. Пусть себя проявит в деле сперва, а потом прохаживается по поводу мудрости начальства.

Развалины Малого театра, еще воняющие гарью, остались по левую руку, и машины вырвались на почти бесконечный простор самой широкой из центральных улиц. Как я и ожидал, никаких заторов, препятствий и мест, удобных для засады,

здесь не было. Слишком много открытого пространства, слишком много возможностей для маневра. И никакой морф скрытно не подберется.

– Класс… – пробормотал я в настоящем восхищении.

– Что, есть идея? – оживился Шмель.

– Есть, как же не быть-то, – подтвердил я его догадку. – Очень хорошая, правильная такая идея, которая обязательно должна сработать. В общем, давай от Лубянки на Новую площадь, оттуда вниз до Славянской, там разворот, в Лубянский проезд не лезь, а обратно езжай, тем же маршрутом, и так до Манежа, до поворота на Воздвиженку. Это и будет нашим маршрутом, если там все в порядке.

– Ты что задумал, Серый? – спросила Татьяна.

– Классно я все задумал, – гордо ответил я. – Доберемся до расположения – расскажу, все же обсуждать надо. Коллегиально.

– Верно, – кивнул Мишка. – Коллегиальность – первое дело, если под пивко. Давай еще и баню снова закажем на сегодня, хорошо пошла в прошлый раз. Как ты?

– Да без проблем. В бане самый кворум соберется.

Александр Бурко

15 апреля, воскресенье, день

С утра Бурко встречался с директором АЭС Ларионовым и полковником Кузьменко, начальником ее нынешней охраны или командующим армией – черт знает, как следовало называть новообразованные вооруженные силы новообразованного крошечного государства, сконцентрировавшегося вокруг неиссякаемого источника энергии. Приехали они вчера с вечера на машинах, с большой охраной и были приняты как почетные гости. Бурко даже неслабо напился с ними с вечера, хотя всю жизнь злоупотреблять алкоголем избегал. Но такая воздержанность была хороша в том кругу, где он вращался раньше, а вот в компании энергетика и военного была противоестественна, так что привычки приходилось менять.

В общем, пили, в бане парились, шашлык ели. О делах говорили мало, лишь в общих чертах, да и то тостами, и только сегодня перешли к деталям. Обе стороны признавали свою кровную заинтересованность друг в друге. Если верить тем данным, которые предоставил Ларионов, они способны были снабжать энергией близлежащие объекты еще в течение восьмидесяти лет как минимум. Все энергоблоки, кроме одного, глушились, а заодно в будущем использовались как запасные, работающий же переводился на максимально экономный режим. В общем, можно было поблизости к Удомле даже промышленность развивать, электричества хватало за глаза.

Нуждались и они в Бурко, который твердо подминал под себя всю область на северо-запад от Твери, а заодно и сам город, в котором, кроме мертвецов, никого уже не было. Но он включил его в зону своих интересов, не давая там никому мародерствовать бесконтрольно. И даже выставил посты на дорогах с противоположной стороны, полагая, что полноценно разграбить его можно, лишь пользуясь дорогами, а без них много не вынесут.

Окружающий мир, развалившийся было в полную анархию, легко принял власть новоявленного правителя. Кроме собственной армии в его распоряжении было еще около трех тысяч военных, пусть признавших его пока главным постольку-поскольку, но все же согласившихся с тем, что Бурко мужик умный и сотрудничать с ним смысл есть. Теперь они разместились в добром

десятке уже опорных пунктов, связанных по радио и готовых бросить вооруженных до зубов людей на броне почти в любую точку области. Свои же силы Бурко держал в одном кулаке, в Центре, и всегда имел под рукой до полутора тысяч бойцов, если считать и вояк Салеева, и безопасников. Противостоять этой решительной, организованной и беспощадной силе теперь не решался никто.

Бурко помог крестьянам, гарантировав их безопасность и тем самым удержав на земле, Салеев с Пасечником произвели несколько быстрых и беспощадных операций против самых заметных беспредельщиков, а тех бандитов, которые согласны были играть по устанавливаемым правилам, наоборот, прикормили, позволив им взяться за отдельные, полезные виды работ. В качестве пробы Бурко предложил одной такой бригаде, под началом некоего Колена, возобновить добычу и брикетирование торфа на болотах к северу от областного центра, возле поселка под названием Васильевский Мох, обещая всю добычу выкупать по твердым расценкам.

Причина такого решения лежала на поверхности – с той стороны в город вела отдельная железнодорожная ветка, тянувшаяся как раз до ТЭЦ-3, которая была приспособлена для сжигания торфа. ТЭЦ стояла на достаточном удалении от города, так что оборонять ее от мертвечины было проще простого, к тому же подъезд к ней был не только с суши, но еще и по реке Тверце, в ее нижнем течении широкой и судоходной. И эта самая ТЭЦ до недавнего времени снабжала теплом и электроэнергией четверть немалого города, и, что самое важное, почти что к ее территории примыкало гигантское тепличное хозяйство, которое могло обеспечить всякими огурцами с помидорами не только Центр, но и все его нынешнее «царство», включая «атомщиков» из Удомли.

– Нам еще стройка века нужна, – сказал Бурко, когда все собрались для «второго раунда переговоров», на этот раз трезвого.

– Зачем, простите? – поднял голову попивавший чай с лимоном Ларионов.

– Для совершенствования структуры нашего… гм… государства, если уже можно так выразиться…

– Можно, – махнул рукой полковник Кузьменко, но поправил с умыслом: – Двух союзных государств.

Намекнул, получается, что на лишнее рот разевать все же не следует.

– А кроме того, для объединения уцелевших некоей единой целью. Можно насильно, – завершил свою мысль Бурко.

– В смысле, насильно? – не понял Ларионов.

– В смысле, мы тех, кто нам мешает, можем сейчас или истреблять, или использовать. – Сделав паузу, Бурко обвел всех спокойным взглядом через линзы очков в золотой оправе. – Тех, кто может мешать в силу своей пассионарности и склонности к бандитизму, мы можем приставить к отдельным участкам работы, и пусть они нам гарантируют лишь то, что она будет сделана. А каким образом они это обеспечат – их проблемы и их вина, собственно говоря.

– И что за стройка века, Александр Владимирович? – спросил сидевший у дальнего конца стола Пасечник.

– Узкоколейка, – ответил тот. – Ветка от торфоразработок до теплостанции есть и оттуда до города, до вагонного завода и экскаваторного. Кстати, Александр Васильевич, что у нас по заводам?

– Это к Марату Айваровичу скорее вопрос, – кивнул безопасник на Салеева.

Тот кивнул, затем ответил:

– Электричество на заводы подается, укрепляем периметры. Не целиком, разумеется, лишь основные цеха, литейные и слесарные, но защитим.

– Кто работать будет?

– Люди есть, многие успели выбраться в Мигаловский «Центр спасения», – вступил в разговор уже Пасечник. – Формируем из них две смены для работы вахтовым методом, а самих с домочадцами расселяем на дачах возле ТЭЦ.