Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
– Мы пока стариков в Удомле кормим, кто уцелел, – сказал Ларионов.
– Мы – тоже. У нас до сих пор своих два «Центра спасения». Но халява заканчивается, скоро кормить перестанем. И охранять. До сих пор несколько тысяч таких неприкаянных ошивается за периметрами.
– А что с ними делать планируете? – чуть нахмурился Ларионов.
– Кто помоложе и в силах – пусть ищут работу, мы списки вывесим. Включая торф и уголь. А стариков уцелевших будем делить на небольшие группы и расселять на попечение общин, пусть содержат. И проверять будем, а то народ у нас такой,
Вообще-то, если быть честным до конца, заниматься изначально «Центрами спасения» Бурко не планировал. Он вообще не рассчитывал, что так легко и быстро заберет всю власть в области. Планировал что-то подобное, но куда постепенней и медленней, а не так вот, обвалом на голову. Но, оказавшись в критический момент самой оснащенной, организованной и наиболее управляемой силой, его армия образовала собой некое ядро «нового порядка», приведя своего командующего на вершину могущества. А большая власть обычно сопровождается большими хлопотами, и все они разом свалились на бывшего олигарха, он едва успевал дела расталкивать, хорошо, что толковые помощники были.
– Кстати, что по вашим обещаниям, по рыбхозяйствам? – спросил он у гостей.
– Начали работу, – ответил вместо военного Ларионов. – И на Селигере, и на Вышневолоцком море. Сразу не заработает, но через пару лет рыба в промобъемах будет. А вообще, по-хорошему бы надо Вышневолоцкую водную систему восстановить, тогда водой до Питера можно будет добираться.
– Это что такое? – удивленно спросил Бурко.
– Не знаете? – усмехнулся директор АЭС. – А ведь с семнадцатого века существует, с Петра еще. Через Тверцу до Ладоги в Ладожский канал. Сейчас она подзапущена, неактуальна была, но восстановить просто. Представляете возможности?
– Представляю, – подумав, ответил Бурко. – Хотя бы перевалка нефти и хлеба из Волги.
– Именно, – хлопнул широкой ладонью по столу Ларионов. – Весь транзит через нас. Вот вам еще проект века, зэков не хватит.
– Зэков наловим, за это не волнуйтесь, – ответил Пасечник. – Потенциальных кандидатур хватает.
Совещание затянулось еще часа на три, затем всех пригласили к столу, обедать. Как Бурко уже уяснил, после таких «обедов» делами заниматься уже нельзя. Водка заморожена, соленья выложены, сейчас пойдут тосты и речи. Да и основное обговорили уже, деталями специалистам заниматься надо. Пока шли к столовой, приблизился Пасечник, сказал тихо:
– Еременко на связь выходил. Горький-16 практически в осаде, туда никто пока не прорывался. Но для перехвата у них все готово, зэки весь юго-восток области контролируют.
– Между собой еще не сцепились? – усмехнувшись, спросил Бурко.
– Пока нет, у них до этой стадии не дошло. Начнут боками толкаться, тогда и в глотки вцепятся. Но нам до них уже дела не будет.
– Дай-то Бог, дай-то Бог, – пробормотал Бурко. – Ладно, пойдем с гостями водку глушить, раз уж по-другому здесь не положено.
– Еще вопросик, – притормозил его Пасечник. – Я штрафников на угольную шахту отправляю, Бабкин их послезавтра увезет уголек рубать. Что
– А что, много штрафников? – удивился Бурко. – Когда успели проштрафиться?
– Да нет, – отмахнулся рукой безопасник. – Штрафников и нет вовсе, я к ним тех, кого на операциях против беспредельщиков отловили, присовокупил и всяких подобных, криминальный элемент. Но речь о наших с вами общих друзьях сейчас.
– А что тут думать? Туда же их, на уголь. И супруге уважаемой какую-нибудь работу пусть подберут, на сортировке, например, или что там с углем делать принято.
Сергей Крамцов
16 апреля, понедельник, утро
К счастью нашему и немалой радости, удалось нам захватить гостиничную баню с вечера и до утра. Народ в «Пламени» все больше при деле, в понедельник с утра всем на работу, а мы как «свободные художники» могли и выспаться с утра, что и сделали. Побанились хорошо, неспешно, пива попили, а заодно и обсудили мой план проникновения в библиотеку. План понравился большинству участников экспедиции. Сложного в нем ничего не было, разве что на некую оригинальность он мог претендовать.
– Входим через окно второго этажа, по лестницам, – говорил я, демонстрируя на своем лэптопе видео, снятое во время вылазки Татьяной. – Вот через это. Машины здесь вдоль стены стоят, можно просто бампером сдвинуть. Шмель, ничего не поломаем?
Я обернулся к Мишке. Тот замотал головой:
– Не! Ты чего? Там теперь бампер такой, что танк двигать можно. Без проблем.
– Ну и зашибись, – кивнул я. – Вот в эту «бэху» упираемся и толкаем машины вот досюда… – Я потыкал пальцем по экрану. – Две боевые двойки сидят в кунге, выходят через крышу. Вышибаем вот эти два окна и по лестницам заходим внутрь. Лестницы с собой, на всякий случай. Все понятно?
– А чего тут непонятного может быть? – пожал плечами развалившийся на диване Леха.
Намотанная, как тога, простыня делала его похожим на какого-то римского патриция, решившего расслабиться с пивком.
– Ну я так, убедиться просто… – пожал я тоже плечами. – Вдруг ты головой ослаб с пара или еще чего? Продолжаем.
Я промотал ролик немного вперед, затем снова поставил на «паузу».
– После нашего входа машины отваливают. Идете до Рождественки, по ней – до Театрального проезда. Вот сюда максимум внимания, здесь скопление машин, и если какая-то тварь из-за них бросится, то окажется сразу на капоте.
– И в Театральном наши действия? – спросила Маша, вместо простыни кутающаяся в махровый полосатый халат.
– Лично твои действия – выбираешься в люк кунга и сидишь с винтовкой, готовая открыть огонь во все, что может представлять угрозу. Для колонны задача одна – время от времени меняя позицию, оставаться в зоне уверенной связи с нами, не выходя за пределы маршрута Манежная площадь – Театральный проезд – Новая площадь – Старая площадь – Славянская площадь.
С этими словами я передвинул к себе ближе карту центра Москвы и провел предполагаемый маршрут синим карандашом.