Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
— Дим, экскурсии водишь? — спросил он Бугаева.
— Это Крамцов, — представил меня капитан. — Тот самый, ну… ты понял. Серёг, а это у нас главный по науке, Скуратович Игорь Иваныч. Знакомьтесь.
— А-а… — поднял брови Скуратович и протянул мне руку. — Будем знакомы. Это я от вас на хранение материал принял.
— Не работаете с ним? — спросил я.
— Собираемся, — кивнул тот. — Оборудование нужное появилось вроде, обеспечили ребята, а запасов в контейнере хватит и на нас, и на случай, если придётся вторую партию везти. Хотя, если честно, не очень
— Это почему? — удивился я.
— Думаю, что не до науки им сейчас, других проблем там хватает. Да и связаться не получается, давно и упорно.
— Глушат их напропалую, как нам кажется, — сказал Бугаев. — А не их, так кого-то поблизости. Но очень серьёзно глушат, целенаправленно. Другим путём связь организовать не получается — все сети развалились, а мы с ними ведомствами никак не пересекались. Если честно, то я бы на твоём месте вообще туда не ехал.
— Верно, — добавил Скуратович. — Квалификация и у нас не хуже, я в новосибирском центре десять лет проработал, но мы уже точно работаем, а вот что там будет… это вопрос другой.
Новосибирский центр. Ну конечно же, вот откуда я фамилию Скуратович слышал. Интересно, а как он в Москве оказался в такой момент? Удача или перевели? Но спрашивать не буду, такие знания как бы даже не к лицу специалисту по системам слежения и безопасности. Не нужно своей истинной специальностью размахивать.
— В любом случае я это сделать обещал, — сказал я. — Тем более — умирающему человеку. И чем чёрт не шутит? А вдруг у них там всё работает и они тоже подключатся? А может, хоть так связь установлю, да потом вы с ними по-другому договоритесь? Персонал тамошнего центра сюда переберётся, как вариант.
— Ну, тебе виднее, — пожал плечами Бугаев. — Может, ты и прав. Но командир чётко сказал: форсировать работы по теме здесь, на месте, к этому приложить все усилия, а твой поход считать делом второй степени важности. Поможем материально, а дальше ты сам. Он это на совещании неделю назад огласил, я своими ушами слышал. А до тебя не довели?
— Нет, — покачал я головой. — Но не удивлён, я примерно что-то такое и полагал.
— А может, подумаешь всё же? — снова спросил капитан. — Был у командира разговор с лётчиками, и те однозначно сказали, что самолёт туда никто не погонит, это топлива надо сжечь столько, что ой-ой-ой. К тому же обстановка неясна, можно там сесть или нельзя. А у вертолётов дальности хватит разве что с дозаправкой на месте. Продолжать надо?
— Нет, не надо, — покачал я головой. — Если там что не так, то никакой дозаправки не будет, вертушки там и останутся. Да я и не сомневался в этом, собственно говоря, мы машины готовим.
Тут я ни капли душой не покривил. С самого начала, когда решил к Пантелееву обратиться, был уверен, что помогут, но — в меру. Потому что проблем у каждого и так выше головы, да и рисковать своими людьми или серьёзной техникой никто не захочет. А насчёт людей — так я сам давно решил, что если и будут предлагать кого-то в помощь — откажусь. Потому что командовать спецназерами не смогу, рылом не вышел,
А насчёт того, что командир решил здесь организовать работы по «шестёрке»… Тут тоже ничего удивительного. Кто успеха добьётся в таком деле, в будущем чуть ли не диктовать условия миру сможет. А командир о своём «племени» печётся, ищет пути к его процветанию. Так что ещё хорошо, что мне дают возможность куда-то ехать.
— Ну, тебе виднее, — ещё раз сказал Бугаев. — Суперкрысу смотреть пойдём?
— А как же! — вмешалась в разговор оклемавшаяся после увиденного Татьяна.
— Посмотрите и заходите ко мне, — пригласил Скуратович, направляясь в лабораторный корпус. — Если что интересно будет, всё расскажу, без утайки.
Вновь Бугаев повторил ритуал с заглядыванием в глазок в воротах, затем мы вошли в бокс. Из нескольких клеток заняты были лишь две. В одной, той, что слева, сидел двойник такой же твари, какую мы подстрелили у «Ашана», разве что редкая шерсть, клочьями торчавшая по спине, была другого цвета, как у сенбернара. Тварь лежала неподвижно, глядя на нас мутными бельмами глаз. К моему удивлению, мертвецкий запах от неё ощущался слабо. Закончилась перестройка организма? Вообще, если тварь охотится из засады, запах ей противопоказан, как кошке. Приспосабливается? Очень может быть.
В остальном… жуткие когти на непривычно длинных и мощных пальцах, шипастый хвост-хлыст, челюсти чуть ли не как у крокодила. Клетка, в которой существо находилось, тоже внушала уважение — двойная решётка, да ещё и сетка между прутьями. Во второй аналогичной клетке сидела невероятно мерзкого вида тварь размером с крупного спаниеля. Опознать в ней крысу было нереально, существо не напоминало никого. Зубы-иглы, странно горбатый силуэт, очень мощные конечности, тоже с относительно длинными, как и у собакоморфа, пальцами и страшными когтями. Хвост обвивает стальной прут — тварь, по всему судя, ещё и висеть на нём может. А это значит, что если она агрессивна, то запросто может свалиться на башку.
— На людей бросается? — спросил я у Бугаева.
— Ещё как, — ответил он. — Но соображает, через две решётки даже не дёргается. А когда попробовали через триплекс приблизиться, атаковала сразу, стёкла не распознала.
— Здесь откормили?
— Здесь. Обоих, и крысана, и псину.
— И сколько живых крыс скормили?
— Мм… — Бугаев заметно задумался. — У Иваныча спросишь, они скармливали. Но много, несколько десятков, как мне кажется.
Ну, это ещё ничего. Несколько десятков себе подобных мало какой морф в природе найдёт, так что появление этого создания имеет смысл скорее академический, нежели практический.
— А псине?
— Меньше, — уверенно заявил он. — Три-четыре штуки, никак не больше. Да и то скрепя сердце, собаки теперь, сам знаешь, в большой цене стали. Еле отловили этих кабыздохов.
— Верно, слышал, — кивнул я. — Любую нежить издалека чуют. Но коты ведь тоже, так?