Эпоха мобильных телефонов
Шрифт:
Она еще некоторое время жаловалась на тюфяка-сына, постоянно поминая при этом покойного мужа, который «ни в коем случае не допустил бы». Шеф слушал ее терпеливо, но мрачнел все больше. Наконец он остановил женщину:
– Это бесполезный разговор. Мы не сможем взяться за ваше дело.
Я ожидала, что Екатерина Алексеевна разразится негодующими восклицаниями, но она молчала. Только смотрела на Баринова округлившимися от удивления глазами и всем своим видом демонстрировала, что ждет объяснений. Шеф с объяснениями не задержался.
– Предположения об участии вашей невестки…
– Она
– Считайте, как вам угодно, это ваше право. Но формально жена вашего сына является вашей невесткой. Так вот, предположения об участии вашей невестки в похищении вашего внука с целью получения выкупа могут быть и логичны, и правдоподобны. Но не менее вероятно, что вы ошибаетесь. И ваш внук похищен настоящими преступниками…
– А Елена что, по-вашему, игрушечная? – тихо проворчала несостоявшаяся клиентка.
Баринов сделал вид, что ничего не услышал, но заговорил громче и выразительнее:
– Если ваш внук похищен настоящими преступниками, то жизнь его сейчас в опасности. Вы не владеете всей информацией, вы сами признаете, что сын вам многого не рассказывает. Если бы мы начали работу, то прежде всего пришлось бы обратиться к нему. И, по вашему требованию, к его жене. Но появление сотрудников частного детективного агентства около членов семьи похищенного может привести к самым… неприятным осложнениям. Вы ведь не знаете, какие требования предъявляют преступники, которые сейчас держат в заложниках вашего внука.
– Не надо меня пугать. – Екатерина Алексеевна бросила смятый платочек в мусорную корзину и достала из сумочки сотовый телефон. Говорила она строго, но пальцы ее дрожали. – Я сейчас позвоню сыну, он приедет и… алло! Алло, Сережа, я сейчас в детективном агентстве… Что? Не слышу! Что там у тебя так трещит? Да-да, в агентстве! В детективном, говорю! Да, частные сыщики! Что значит – зачем? Надо же, наконец, принять меры… А я говорю, что не желаю больше терпеть это безобразие! Если бы твой отец был жив… Не смей грубить матери! Я делаю только то, что ты давно должен был сам… Нет, я как раз прекрасно все понимаю. Очень хорошо, для этого я и звоню. Я сама хотела, чтобы ты немедленно приехал. Что? Адрес?
Она быстро продиктовала адрес и даже довольно толково объяснила, как быстрее доехать. После чего спрятала телефон и обвела нас торжествующим взглядом.
– Через десять минут Сережа будет здесь. И вы, пожалуйста, объясните ему, что надо просто забрать ребенка у Елены!
– Екатерина Алексеевна! – Шеф слегка повысил голос. – Если ваш сын решит обратиться к нам за помощью, мы ему не откажем. Но я не уверен, что он захочет это сделать.
Александр Сергеевич, как всегда, оказался прав. Ворвавшийся к нам (через семь, кстати, а не через десять минут) встрепанный и потный мужчина не испытывал никакого желания обращаться к нам за помощью. Беседовать он тоже не хотел, ни с нами, ни с собственной матерью. Лариков-младший схватил Екатерину Алексеевну за руку и попытался выдернуть из кресла:
– Мама, мы немедленно уходим!
Он быстро оглядел нас и остановил взгляд на Баринове, безошибочно опознав в нем руководителя.
– А вас я прошу… я не знаю, что мама вам наговорила, но забудьте! Все забудьте! У нас все в порядке, у нас
– Как это – ничего не произошло! – Екатерина Алексеевна оттолкнула его и поднялась с кресла. – А Игорь? Где он? Что с ним?
– Мама! – отчаянно выкрикнул мужчина.
– Я уже тридцать два года твоя мама, – отрезала она. – Если бы твой отец был жив…
– Мама, я тебя умоляю! Ты просто не понимаешь, что делаешь! Какие могут быть последствия… – Он начал толкать ее в сторону двери. – Пойдем, пойдем отсюда!
– Какие последствия? – Екатерина Алексеевна упиралась, но сын был сильнее. – Я тебе сто раз говорила, что Игорь у Елены. Нельзя же быть таким тюфяком, Сергей! Почему ты не можешь призвать к порядку эту вертихвостку? Если бы твой отец был жив, Игорь давно уже вернулся бы домой!
– Мама, я тебя умоляю! – Наконец ему удалось выдавить ее в приемную.
Возмущенное «Не груби матери!» мы услышали уже из-за двери. В то же мгновение Лариков обернулся и, прижав левую руку к груди (правой, очевидно, он продолжал удерживать Екатерину Алексеевну), снова попросил Баринова:
– Пожалуйста, забудьте обо всем. Я не хочу никакой огласки.
– Понятно, – кивнул шеф. – Но я бы советовал вам… очень настоятельно советовал обратиться к профессионалу-переговорщику.
– Не надо! – Лариков попятился. – Ничего не надо!
– Слышь, мужик. – Гошка встал и слегка коснулся его плеча. – Если вдруг помощь понадобится, не тяни, сразу к нам. Ребенок – это святое.
Лариков бросил на него затравленный взгляд, неопределенно взмахнул рукой и скрылся.
Примерно через полминуты, когда хлопнула входная дверь, а Ниночка, покинув свой пост в приемной, привычно встала в дверях с карандашом и записной книжкой в руках, Баринов задал традиционный вопрос:
– Ну, что скажете, молодежь?
– Нелепая история. – Почему-то сегодня Нина решила высказаться первой. – И ведут себя нелепо, оба. Допустим, мадам бабушка считает, что ребенка забрала и где-то спрятала невестка. Но на чем основана ее уверенность? Елена посмотрела фильм про киднеппинг? И именно этот фильм натолкнул ее на мысль украсть мальчика? Извините! Судя по словам Екатерины Алексеевны, Елена говорила об этом фильме со всеми, кто соглашался ее слушать. И та же самая идея могла возникнуть у самой Екатерины Алексеевны, и у ее сына. У шофера, у домработницы, у подруги – у любого близкого к дому человека.
– Или у любого дальнего, близкого, к этому близкому к дому, человеку, – уточнил Гоша. – Или у любого, кто посмотрел этот фильм и знает, что Лариковы люди не бедные.
– Список подозреваемых практически бесконечен. – Нина очертила карандашом большой круг в воздухе. – Но Екатерина Алексеевна почему-то уверена, что сделала это именно ее невестка.
– Это как раз естественно, – пробормотал Баринов. – Кому знать, как не тебе.
Гоша коротко усмехнулся, а Нина поморщилась. Я в который уже раз испытала приступ сильнейшей зависти. Они так давно вместе, что понимают друг друга с полуслова. А я… до чего же плохо быть младшенькой!