Эпоха Неразумия
Шрифт:
– Видишь ли, Рис, из всех эпох человеческой истории это единственная эпоха, в которую темпоральное проникновение с помощью наших методов невозможно. Опасно, я бы сказал. В любое время до этого, Темпоральный Агент мог быть принят за божественное проявление… духа… нимфу…
– Что вы пытаетесь мне сказать?
– Джаннин не вернется, Лорен, – мягко сказал Торрес. – Прочти.
Он указал на старые бумаги.
Язык был архаичным, и частые, набранные мелким шрифтом строчки, казалось, плясали у него перед глазами. Он с трудом разбирал их, беззвучно шевеля губами.
«Сообщение из Вашингтона, 3 июля 1947 года: Сегодня была арестована полураздетая молодая женщина, входившая в ротонду здания Капитолия. Полиция сообщила ФБР, что, по ее собственному признанию, она искала правительственные документы. Она назвалась Джаннин Рис, хотя агенты ФБР не уверены, что это имя не вымышленное. Источники в полицейском управлении сообщают, что мисс Рис подозревается в том, что она является агентом иностранной державы, собирающим информацию о А-бомбе, хотя ее поразительный костюм или его отсутствие…»
Остальная часть страницы не сохранилась. Рис почувствовал, как ледяная игла страха пронзила его внутренности. Он вопросительно посмотрел
На нем почерком Торреса была проставлена дата – август 1949 года.
«…ее запомнят как таинственную девушку, которая была схвачена в Вашингтоне при попытке украсть демонстрационную копию Декларации независимости из ротонды здания Капитолия. Когда ее арестовали, она была босой и почти полностью обнаженной. ФБР в течение нескольких месяцев проводило расследование в отношении нее, подозревая в шпионаже. Позже она была передана сотрудникам больницы Холируд для лечения. За те два года, что она провела в Холируд, она ни разу не поколебалась в странном заблуждении и считала, что является гостьей в наше время из далекого будущего, даже сохранила странную форму речи, являвшуюся частью ее фантазии. Она была крайне недовольна тем, что ее заставляли носить шерстяную одежду, а персонал так и не смог заставить ее надеть обувь. Она оставалась поразительно красивой, продолжая свой странный маскарад до самой смерти…
Смерти!
«…до самой ее смерти от инсулиновой шоковой терапии, предназначенной вернуть ее к…»
Это было все.
– Я нашёл это в капсуле времени, – проговорил Торрес.
Рис почувствовал, как комната закачалась.
– Это… это… место… этот Холируд… что…
Торрес кивнул, он не хотел этого говорить, но слова сами собой сорвались с его губ, хоть это было жестоко, но неизбежно.
– Сумасшедший дом, – тихо закончил он.