Эпоха нерешительности
Шрифт:
– Вспомнил! Вот весело было! Мы заполучили ее в классе на экзаменационном путешествии.
– Пот!
– возбужденно закричала девочка.
– Будет здорово, если Форрестер попутешествует с нами. Я бы с радостью повторила поездку!
Но вслепую Форрестер обещать не хотел. Он неуверенно напомнил:
– Конечно. Но сейчас у меня трудности со временем. Вы забыли о моей работе?
– Пот, Чарлз, - с нетерпением произнес мальчуган.
– Времени поездка не займет. Ты же не летишь в космос. Это же конструкт.
– Но как в жизни, - добавила сестра.
–
– Включай!
– возбужденно приказала девочка.
– Мира Цети! Пожалуйста! Ну, Тант, ты обещал!
Мальчик повел плечами, задумчиво, но хитро взглянул на Форрестера, нагнулся, сказал несколько слов детскому инджойеру и нажал кнопку на обучающем столе.
Детская комната мгновенно исчезла, и их окружила стена горячего серого водорода и красного каления. Изображение быстро обрело четкость и яркость.
Форрестер и двое детей сидели на мостике космического корабля. Игрушки исчезли, мебель заменили блестящие металлические приборы и механизмы, играющие огоньками и попискивающие индикаторами. Через внешние прозрачные панели проникала смертоносная хромосфера солнца.
Форрестер инстинктивно отпрянул, прячась от жара звезды... но секунду спустя понял и принял идеально сотворенную иллюзию.
– "Да восхищен будет Сам творец!" - воскликнул он.
– Но как это делается?
– Какого Пота я знаю, - с легкой издевкой ответил мальчик.
– Это штуковина с девятой фазы. Спроси инджойер.
– Машина! Объясни!
Без промедления в ответ прозвучал спокойный, невозмутимый голос инджойера.
– Человек Форрестер, феномен, в настоящий момент изучаемый вами, есть фотическая проекция вибраторной занавеси. Эффект интерференции вызывает виртуальное изображение на поверхности оптической сферы, геометрическим центром каковой являетесь вы и ваши юные спутники. Данный конструкт, который вы наблюдаете, есть отредактированная и упрощенная репродукция скансиосъемки сирианского исследовательского корабля в атмосфере звезды...
– Достаточно, - вмешался Форрестер.
– Ответ детей мне понравился больше.
Но мальчик строго сказал:
– Внимание, Чарлз. Программа началась. Вон там сирианский разведывательный высокотермальный корабль, и мы идем на перехват.
Резкий мужской голос прохрипел:
– Буксировочный спейскрафт "Гиммел"! У звеньевого корабля неполадки с двигателем! Подготовьте захват, стыковку и эвакуацию экипажа!
– Есть!
– закричал мальчик.
– Тант, приступай к процедуре поиска! Ты за вахтенного, Чарлз!
Пальцы мальчика замелькали над клавиатурой, появившейся считанные секунды назад. Сестра подчинялась его командам, а когда он энергизировал контур, воображаемый корабль начал выполнять маневры. Мальчик развернул корабль, и под резким углом на скорости прошел через фонтаны горящего газа.
Форрестер не смог сдержать восхищения перед совершенством иллюзии. Все составные компоненты, за исключением излучаемого тепла и ощущения движения - были выполнены безупречно. И Форрестер почти ощущал дрожь и ускорение подъема корабля, ведомого легким прикосновением
– Тант, а что делать мне?
– Смотри за происходящим!
– прошипел мальчик, его внимание было полностью приковано к управлению.
– Не мешай!
Но сестра неожиданно закричала:
– Вижу! Тант, вижу! Вон там!
– О Пот!
– в отчаянье простонал он.
– Когда ты научишься докладывать по уставу!
Она сдержала волнение и доложила:
– Борт замечен. Вектор семь, кажется. Угловое наклонение... незначительное.
– Приготовиться к захвату, - скомандовал мальчуган.
Из-за водоворота красного свечения показалось, исчезло и вновь вынырнуло жирное червеобразное тело корабля - черное пятно на слепящем глаза экране. Черная обшивка, черные глазницы иллюминаторов, черная хвостовая часть, где сопла изрыгали черный топливный выхлоп в ослепительно яркую атмосферу. Двигатели корабля замерли, и усталый голос прохрипел из громкоговорителя.
– Торопись, "Гиммел"! Мы держимся на пределе!
Они подобрались к отбившемуся от эскадрона "кораблю". Струи воспламеняющегося газа кренили их спейскрафт. Форрестер застыл в изумлении. За контурами беспомощного, брошенного командой судна, через хромосферу, затмевая радиационные взрывы, надвигалось нечто огромное, устрашающее...
– Пресвятой Боже!
– крикнул он.
– Сириане!
Картина задрожала и исчезла.
Они вернулись в детскую. На мгновение Форрестер ослеп, но затем усталые оптические центры понемногу восстановились. Он увидел стены обзора, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция завершилась.
– Весело?
– спросила девочка, подпрыгивая от радости.
– Понравилось, Чарлз? Весело было?
Но брат с отвращением читал распечатку.
– Тант, - проворчал он, - кто бы говорил! Погляди на результаты. Мы запоздали со стыковкой. Из экипажа в три человека двое засчитаны мертвыми... а мы так и не приблизились к сирианам. Провалились из-за него.
– Прости, Тант. В следующий раз буду внимательнее, - с раскаяньем произнесла она.
– Дело не в тебе.
– Он взглянул на Форрестера и с горечью сказал: Для миссии с тремя членами экипажа установлены нормативы. Как будто он мог чем-либо помочь в полете.
Задумчиво Форрестер взял жезл инджойера, выбрал кнопку, приставил отверстие к точке за ухом и нажал. Он не был уверен, что выбрал подходящую для оказии смесь. Он хотел получить состояние спокойствия, счастья и самоуверенности. Вместо этого он принял дозу эйфорика. Ладно, подумал он, это тоже сгодится.