Эпоха нерешительности
Шрифт:
Он робко сказал:
– Приношу извинения за срыв операции.
– Не по твоей вине. Надо было думать, прежде чем приглашать в полет.
– Жаль, что не заметили сириан, - с грустью сказала девочка.
– Кажется, я видел их. Большой, блестящий корабль? Двигавшийся на нас?
Мальчуган оживился.
– Не ошибся? Возможно, наши дела не так уж плохи. Отвечай, эй, монитор!
– Он выслушал сообщение обучающей машины и улыбнулся.
– Получено пробно-условное разрешение, - счастливо сказал он.
– Повтор на следующей неделе, Тант. На результат.
–
Форрестер прокашлялся.
– Не расскажете ли, чем мы, собственно, занимались?
– спросил он.
На лицо мальчика легла маска менторства.
– Мы провели имитацию атак на сирианский исследовательский отряд в хромосфере Мира Цети. Мне казалось, ты знал об этом. Главная цель наблюдение, но контакт между нашим и сирианскими кораблями был вариационно изменен в направлении конфликта.
– А-а.
Мальчик озадаченно посмотрел на Форрестера.
– Дело в том, Чарлз, что по результатам полета мы получаем баллы. Но не волнуйся, ты не подвел нас.
– Ясно.
– Ростки новой идеи пробились в сознании Форрестера. Несомненно, спокойствие - результат смеси из инджойера, но...
– А нельзя ли показать новый материал о сирианах. Чтобы я вблизи рассмотрел их? Например, эпизод первого контакта.
– Ответ негативный.
– И мальчик недовольно посмотрел на сестру. Конечно, это вина Тант. Она заплакала, когда сириан убили. И мы ожидаем нового брифинга, но уже когда подрастем.
Девочка склонила голову.
– Тогда мне было очень грустно, - защищалась она, - но можно показать другое, Чарлз. Хочешь увидеть кокосовый орех на Луне?
– Что?
– О Пот! Смотри.
– Мальчик задумчиво почесал ухо и отдал приказ детскому инджойеру. Стена обзора опять затуманилась.
– Предположительно, это другой корабль, но похожий на разыскиваемый сирианами в атмосфере Мира Цети, - сказал он через плечо, одновременно манипулируя обучающей машиной.
– О нем мало что известно. Сделан он не сирианами и не землянами. Никто не знает, откуда они взялись, но их превеликое множество. И сирианам, как и нам, ничего не известно о них. Корабли очень старые. Этот - ближайший к Земле.
Стены обзора показывали обратную сторону Луны. Белые хрустальные пики и кратеры расположились около линии раздела, за которой расстилалась черная мгла лунной ночи. Они увидели неглубокую котловину кратера и двигающиеся фигуры.
– Это пленка, - сказал мальчик.
– Без эффекта участия. Можно смотреть сколько угодно.
В кратере виднелись купола домов; вероятно - лаборатории или жилища ученых - тех, кто изучал "предмет" в центре экрана, или тех, кто изучал его ранее, и, осознав непреодолимость загадки, сдался.
Корабль напоминал кокосовый орех. Но к нему было применительно любое другое определение.
Объект был яйцеобразным и косматым. Свисавшие усики не имели ничего общего с органической живой материей. Они имели фактуру стекла, заключил Форрестер, наблюдая, как усики отражают и преломляют солнечный свет в переливчатые полоски цвета. Объект достигал размеров локомотива.
– Корабль пуст, Чарлз, - отважилась сообщить девочка.
–
– Но кто они такие?
Девочка засмеялась.
– Когда узнаешь - расскажешь. И нам сразу дадут двенадцатую фазу.
Мальчик с теплотой в голосе произнес:
– Теперь тебе известно столько же, сколько и всем.
– Но сириане...
– Нет, Чарлз. Сириане пришли позже, подобно нам. А корабль находился на Луне не менее двух гигалет.
– Он выключил экран и радостно спросил: Ну, что ты еще хочешь узнать?
Вопросов было много. И Форрестер лишний раз осознал - чем больше знает человек, тем ничтожнее его знания.
Удивительно, но до этого момента он не задумывался, как много событий происходит с человечеством за время "спячки" землян в жидком гелии, в одной из ванн больницы Западного филиала.
Как приключенческая повесть в журнале: переворачиваешь страницу и обнаруживаешь, что прошло десятилетие. И ты совершенно уверен, что эти годы несущественны в судьбе героя; в противном случае автор непременно бы рассказал о них.
Но прошло не десять лет. И годы эти невозможно назвать несущественными и незначительными. А главное - нет автора, который по желанию читателей может раскрасить "белые пятна".
Глава 10
На третий день работы и шестой после выхода из фризариума Форрестер чувствовал себя так, будто прожил миллион дней.
Но он хорошо учился, внушал Форрестер самому себе в немного поздравительном тоне, и старательно готовил "уроки". Вопрос заключается лишь в периоде времени, когда все ответы откроются и он займет подобающее место в свободном масонстве героев.
Между тем, он бы соврал, если бы сказал, что работать на сирианина было неприятно. Единственным человеком, выразившим неодобрение, оказалась Эдне, но ее с того самого дня Форрестер практически не видел. Сирианин разрешил Форрестеру считать его мужчиной, хотя и не отверг противоположную посылку, не вдаваясь ни в какие объяснения. Любопытство инопланетянина было ненасытным, но оно уравновешивалось терпением. В случаях, когда некоторые вопросы ставили Форрестера в тупик, сирианин предоставлял время для подготовки ответов. Их направленность, к его удивлению, касалась прошлого. Сирианин даже объяснил или сделал попытку объяснить причину подобного интереса. С его точки зрения, текущее состояние любого феномена есть прямое и очевидное следствие его предыдущего состояния, и он интересовался именно предыдущими состояниями человечества.
В мозгу Форрестера мелькнула мысль, что, оказавшись военнопленным на вражеской планете, он бы попытался заполучить информацию о вооружении и стратегии обороны. Но, не являясь сирианином, он не стал утруждать себя попытками мыслить, как инопланетянин: это, очевидно, было вне его сил и способностей. Поэтому он и отвечал на вопросы о рекламных агентствах на Мэдисон-авеню, о шумихе и ажиотаже вокруг матчей серии за Мировой кубок по футболу, и каждый день звонил в банк и удостоверялся в поступившей на счет ежедневной зарплате.