Эпоха Опустошителя. Том IV
Шрифт:
— Не убивай её, Ранкар, — с мольбой в глазах шепнула на ухо валькирия, кладя свою ладонь поверх моей, которая в этот самый миг находилась на рукояти спаты. — Дай мне немного подумать.
— Если… если я умру, — из последних сил прохрипела Элейна. — То мой отец… узнает об этом. Он узнает, кто мой убийца…
— Считаешь, что мне не насрать на это, мелкая сучка?! Чихать я хотел на тебя и твоего никчемного папашу! Угрожать мне им бесполезно! — ощерился яростно я, вновь поддаваясь неистовству. — Оглянись по сторонам еще раз
— Старая рунная магия тёмных альвов. Запретная магия. Магия для убийства, — проговорила задумчиво Фьётра, внимательно вглядываясь в символы на теле голубокровной. — Иного быть не может. Не знала, что Элейна обладает подобным. Это моя вина, — горько прошептала валькирия. — Я должна была догадаться, что она захочет тебя убить.
— Хватит, Дурёха, — осёк я небесную воительницу. — Ты тут не при чем. Просто одна дрянь возомнила о себе невесть чего! И этой дряни осталось жить всего-навсего несколько секунд. Её нельзя оставлять в живых. За себя я не переживаю. Я опасаюсь, что она выдаст тебя.
— Убивай… — просипела едва разборчиво альва. — Моя ошибка… Значит, это судьба…
— Нет! Не слушай ей, любимый. Она не ведает, что творит. Ослабь хватку, прошу тебя.
Сделать удалось это с трудом, но невольно рыкнув пришлось разжать пальцы и выдернуть из рёбер спату, а тельце аристократки свалилась к моим ногам как мешок с картошкой. На пару мгновений образовалась могильная тишина. Несколько секунд Фьётра и Элейна играли в гляделки, а затем дочь Фреи протяжно выдохнула и произнесла лишь три слова:
— Хочешь стать валькирией?
От услышанного глаза тёмной альвы немного расширились, и та с изумлением вначале посмотрела на меня, а после на небесную воительницу.
— Хочу… — просипела та, держась за поврежденное горло. — Очень хочу…
— Я обучу тебя всему, Элейна, — мягко заговорила Фьётра, присаживаясь рядом с девчонкой на колени.
— Дурёха, что ты имеешь в виду? — недовольно спросил я. — Это мелкая дешевка забралась ко мне, чтобы убить, а ты ей хочешь помочь? Не жирно ли?
— Я люблю тебя, Ранкар. Очень люблю! Люблю больше жизни, — прошептала валькирия, поднявшись на ноги и с нежностью коснулась моего лица. — Моё сердце твоё. Моя душа твоя. Моё тело принадлежит тебе. Но я заклинаю, подари этой девочке жизнь. Она глупа и невинна. Она не ведает, что творит. Более я никогда и ни о чем не попрошу тебя.
— Дурёха, я зарёкся делать добрые дела, — тихо пробормотал я, невольно сглотнув. — Вся моя доброта через некоторое время обращается еще большим вредом. Не заставляй меня ломать себя снова…
— Ты чудак, любимый. Впервые вижу разумного, который отказывается делать добрые дела. Ты же знаешь, что менее чем через три года я перестану быть валькирией и мне понадобится
От увиденного у меня глаза полезли на лоб, потому как гордая небесная воительница практически сразу стала опускаться ниже, но сделать задуманное я ей не позволил и быстро подхватил на руки.
Мириада сраных бед! Сколько же в ней любви и заботы?
— Не оскорбляй меня таким жестом. Хорошо! — проскрежетал я сквозь зубы, полностью капитулируя. — Пусть живёт. Но если за отведенное время она взболтнёт лишнего, то я собственными руками отрежу ей голову!
— Спасибо тебе, любимый. И накинь что-нибудь на себя, не нужно светить своим достоинством, — улыбнулась обворожительно Дурёха, мазнув своими губами по моим, а после вновь присела рядом с шокированной альвой. — Ты согласна держать язык за зубами до моего ухода, Элейна? Хочешь стать валькирией?
— Я… я буду молчать, госпожа Фьётра, — обескураженно шепнула голубокровная. — Но не из-за того, что вы пообещали, а из-за того, что уважаю вас и ваше решение. Однако я до сих пор считаю, что вы совершили глупость. Кто вы, а кто он? Как вы могли…
Ну всё, дрянь, с меня хватит. Ты сама напросилась!
— Если хочешь жить, мелкая сучка, то… Захлопни! Свою! Пасть! — поддавшись неистовству, рявкнул разъяренно я, переходя на архаику. — Еще хоть слово и ты сдохнешь!
Не знаю почему, но влитая в язык знатных мощь неистовства заставила Элейну вновь захрипеть и в прямом смысле та превратилась в затравленную собачонку у моих ног, а её взор в этот самый миг выражал только страх, ужас и неверие. От наплыва всех этих чувств девка просто отключилась.
« Туда ей и дорога! — злорадно выпалила Альяна. — Пусть знает своё жалкое место».
Даже Фьётра содрогнулась от влияния силы архаики. Ноги её подкосились, из носа хлынула кровь, а глаза валькирии замерцали от волн трепета, но я подхватил её вновь на руки, чтобы та ненароком не упала.
— Прости меня, — растеряно пробормотал я, не ожидав такого эффекта. — Я… я не хотел.
— Что… что ты сейчас сделал, Ранкар? — в полном смятении прошептала валькирия громовых клинков, будто видела меня впервые. — Откуда тебе известен язык знатных?!
— Ты обо всём узнаешь, но не сейчас. Я ни за что тебя не предам и никогда не брошу. Верь мне, Дурёха.
— Я верю тебе, любимый, и больше не стану задавать вопросов, — огорошено выдавила из себя воительница, а затем крепче прижалась к груди. — Однако ты… ты не перестаешь меня удивлять.