Эпоха перемен
Шрифт:
На манёврах присутствовали иностранные военные наблюдатели и особых "зверств" им, разумеется, не показывали. Пяток "Грибков" и пяток "Чижей", да дирижабль, проводили разведку (с "безопасных" 600 метров) и обеспечивали связь между соединениями. А лейтенант Дыбовский и поручик Гальгер скодакировали объекты (провели аэрофотосъёмку). Шоу удалось на славу, и заслужил я "Станислава". Довольно симпатичная некогда польская награда, но считавшаяся "низшей" среди орденов Империи. Обычно предназначенная для мелких чиновников за "жопарство", правда им, в отличие от моего, вручалась цацка "без мечей".
Кстати, такой же удалось выхлопотать и для Макса фон Траутмана (прихватил и
Что оказалось кстати, они потребовались на первое время, для обеспечения первых выпускников пока существовавшей на Волковой речке Офицерской школы (русский бардак был всегда). Вот своим "наместником" на Эзеле я этого немца и поставил — пусть прививает ордунг.
Ещё одно новоселье пережить получилось. Закончилось строительство нашего кооперативного дома, в коем я трёшку оплатил. Дом вышел "солидный" — прям сталинка с высокими потолками, имелась своя скважина и собственная котельня и только вместо газовой стояла электроплитка. На нашей площадке и тесть такую же себе купил, а этажом выше поселился слесарь с завода и молодой конструктор Сикорский. Лизинг по карману всем получался (если работать и не пить). Для Танюши быт стал особенно актуален — пребывала в тягости и комната в общаге начала мою жену угнетать. Древний инстинкт затребовал гнездо свить, и оно ей удалось, но и во мне инстинкт добытчика проснулся. Согласился на давнее приглашение на охоту и, вернувшись, бросил к ногам любимой медвежью шкуру.
Ценности особой шкура не представляла — за трояк уже выделанную купить несложно, но добыл то трофей я на Царской охоте! Поимев опосля беседу за чарочкой "на крови" и с Государём и с Великим Князем Александром Михайловичем. Дело в том, что уж очень последнему хотелось те народные деньги, что на восстановление флота собраны были, в мегапроекты вбухивать — линкоры строить. Чтобы потом над этой дорогущей цацкой трястись и у портовой стенки гноить? А тысячи "товарищей матросов" от безделья там будут водочку с кокаином потреблять, да о "справедливости" размышлять — как бы всё отнять да поделить. Держава наша океанской пока не являлась, так нечего в спешке её таковой пытаться сделать, когда война на носу.
Рассказал я как японцы в 41-м на Пирл-Харбор напали, и чего стоит авиация, если её с умом применить. Разумеется, до авианосцев Россия пока не доросла, но вот баржи угольные (хоть для взлёта) и приспособить успеем, и пилотов натренируем с них подниматься. Ныне следует начинать лётчиков к штурмовке приучать, причём от великой нашей бедности, на морскую и наземную не деля. Универсал всегда хуже специалиста.
Но после налёта на Пилау и Данцинг аэропланам потребуется не обратно на баржи возвращаться, а дальше на юг лететь и садиться уже в Польше. И уже с тамошних аэродромов сухопутные армии поддерживать. Море же тогда и нашим скромным флотом контролировать будет не сложно, устроив морскую блокаду Восточной Пруссии. А при действенной поддержке авиации, и сухопутная будет достигнута. Тут главное, успеть всё провести пока главные силы германцев (в расчёте на нашу неповоротливость) будут
Глава 6
До того требовалось ещё одну войну пережить. Назревала Балканская война, и воен. преды. Болгарского царя Фердинанда уже приценивались в Европе к летательным аппаратам. В стране с 1906-го года 1-е АО (авиационное образование) существовало. Обладавшее пока аэростатом "София-1" и баллоном "Годар", но от моды старавшемся не отстать.
Только и там " генералы-кавалеристы" от наших не отличались — то есть ничего в предмете не смыслили. Пришлось поднапрячься и тесть даже скидку пообещал, чтобы закупки только у него производились. На одну модель и зап. части поставлять удобней и пилотов учить. Заказ к 23 машины мы обязались поставить в Бургас к сентябрю 1912 года, а пилотов к нам на обучение направить пообещали, как только достойных кандидатов подберут.
Я к тому времени закончил Академию, сына родил (в соавторстве) попутно и практически авиаполк на Эзеле обучил и сформировал. Причём, сразу он считаться стал гвардейским. Это значило, что наши звания автоматом через одно поднимались. Мои "гвардии полковник аэронавтики", в инфантерии бы генеральским чином становилось. Но тщеславие долго тешить не выходило — "школяров" братушки — славяне всё не слали, хоть аппараты давно готовы были.
Мало того что контракт с четвертью миллиона прибыли срывался, так и опыта боевого применения авиации недополучать не хотелось. Потому подал я рапорт об увольнении в запас, а полк подполковнику (бывший штабс-) Быстрицкому передал. Ушла со мной ещё дюжина пилотов, да пяток механиков. Ещё дюжину пилотов из штатских набралось в Риге — Максовой выучки, там даже четыре барона оказалось. Для ровного счёта загрузили в Одессе на пароход 25 "Грибков" и отбыли в Бургас как частные лица.
По прибытии узрели классический "пожар в борделе…", или "не ждали", что нами как раз было ожидаемо. У начальника порта выяснили, где поблизости площадка поровнее, чтобы табором встать. Телеграммой о своём прибытии Софию уведомили, и принялись летательные аппараты, после перевозки, до ума доводить. Ответа так и не дождавшись, прикинул, что слетать в здешнюю столицу не сложно — пилили над ниткой железки, никуда не сворачивая чуть больше трех сотен вёрст — и ошеломляй всех на месте наглостью и внезапностью.
Что и совершил. Сесть как Русту на Красной площади не получилось (в ввиду отсутствия оной), но и тут местечко поровнее сверху присмотрел, и ничего умудрился не сломать. Ни у машины, ни у тех воткнутых прутиков, что через век превратятся в прекрасный парк Врана (ворона). И по посыпанной мраморной крошкой дорожке подкатил прямиком к покрытому строительными лесами двухэтажному зданию, чем то мне напоминающему "крепкий" ведомственный санаторий.
Год назад здешний царь с сыном русского "коллегу" навещал, и на постройку этого красивства у того "в долг" три миллиона золотых франков выклянчил, обещая "с зарплаты вернуть".
Может счёл, что нас долг вышибать прислали, может из любви к технике (на паровозе то точно Фердинанд любил погудеть), но выбежал встречать нас с Максом самодержец лично. Правда, без хлеба с солью.
Все мы болгарский знали плохо (мягко выражаясь), но превосходно знали немецкий, и я понял, что не на том языке славянскому царю телеграмму слал — может переводили бы её ещё месяц, а может и затерялась бы. Но услышав родную речь, и узнав, что мой попутчик к тому же и фон-, Государь оживился и всё завертелось. Нас отвели в столовую, гарнитур из карельской берёзы в которой также был подарком Николая, и покормили с дороги (как раз обед подоспел).