Эпоха Пятизонья
Шрифт:
– Нет, не хочу. – Мысленно он уже был в другом месте.
Теперь каждая минут промедления казалась ему пыткой. Как назло, на Калужской площади они попали в пробку – поток машин из города не хотел уступать дорогу никому другому. Костя сидел как на иголках, у него ныли зубы. Все начхали на светофоры, ехали как попало. Все орали и махали кулаками. Наиболее горячие вылезли выяснять отношения и даже размахивали оружием, что страшно не понравилось водителю «тигра». Ситуацию разрулила военная полиция, которая быстренько
– Вот любят наши… любят наши палку! – с удовольствием заметил добродушный водитель, переключая скорость и проскакивая перекресток. – Только силу и уважают.
Костя припал к холодному стеклу, глядя во все глаза. Зубы ныли так, что впору было лезть на столб. Справа мелькнул знакомый чугунный забор и корпус больницы. Еще дальше был подвал, где они прятались с Бараско.
– Мы внутрь въезжать не будем, – сказал водитель. – У вас пять минут. Только пять минут! – Он глянул на Костю в зеркало заднего обзора.
– Есть пять минут! – радостно воскликнул Костя и в тот момент, когда «тигр», свернув направо, затормозил у входа в корпус, хлопнул тяжелой дверью и побежал к ограде.
Ему хватило пары секунд, чтобы покрыть расстояние до больницы, и еще пары секунд, чтобы взбежать на второй этаж. Сердце колотилось в груди, как воробей в клетке. Костя открыл дверь – и тут же увидел ее. Она разговаривала с Василием Аркадиевичем, у которого на шее висел стетоскоп, и не успел Костя сделать шаг, как она оглянулась; по тому, как изменилось ее лицо, он понял, что она ждала его.
У Василия Аркадиевича, который, конечно же, заметил и военную форму Кости, и дробовик за плечом, и пистолет на боку, и нож, и всякую другую амуницию, сделались удивленные глаза, и он предпочел за благо спрятаться в ординаторской.
– Сумасшедший… – произнесла она на выдохе и замолчала, глядя на него восхищенными глазами. – А нас эвакуируют…
Только тогда Костя заметил, что палаты распахнуты и в них нет больных, а нянечки и медсестры, которые находились в большом и высоком коридоре, вдруг замерли и смотрят только на него с Лерой.
Костя хотел сказать, что, возможно, эвакуация не понадобится, что он как раз и идет в Зону, чтобы все выяснить и разрулить ситуацию, но ничего этого не сказал, потому что слова были лишними, ненужными. А ему хотелось только глядеть на нее.
– Я должен… – произнес он, беря ее за руки. – Я должен был тебя увидеть.
Руки у нее были теплыми и шершавыми от асептиков.
– Ты уезжаешь? – удивилась она.
– Я… – сказал он, мучительно ища фразу, которая отразила бы сущность момента.
– Я знаю… – сказала она, – я знаю, ты
Костя кивнул:
– Туда…
«Но это совсем не страшно, – хотел он сказать, – это примерно то же самое, что съездить на дачу в Солнцево», – но не успел. Дверь в отделение вдруг с треском распахнулась и с торжествующим криком: «Ага! Попались, голубки!» – ворвался капитан Жилин. В руках он держал огромный пистолет и целился из него в Костю и Леру.
– Оружие на пол! Руки на шею! Живо!!! Считаю до трех!!! Раз! Два! Три!
То, что произошло дальше, удивило не только капитана Жилина, но и самого Костю. Не успел Жилин произнести «Три!», как на Косте возник шлем. Был он прозрачен, только затылок прикрывал высокий воротник.
Следом за капитаном Жилиным в отделение заскочили три бойца и тоже взяли Костю на прицел.
– Ты что думаешь, – радостно сообщил капитан Жилин, – меня можно обвести вокруг пальца?! Да я здесь уже вторые сутки не сплю, тебя караулю. А эти твои сталкеровские штучки со шлемом можешь приберечь для кого-то другого. Руки!.. Руки, падла!!!
Один из бойцов подскочил и попытался надеть на Костю наручники. Но стоило Косте всего лишь пошевелить правой рукой, как боец отлетел в угол и скорчился от боли.
Жилин от неожиданности выстрелил в потолок и заорал:
– Всем стоять и не двигаться!
Лера тихонько ойкнула и прижалась к Косте еще сильнее. Известковая пыль медленно оседала им на головы. Капитан пригладил свои жидкие седые волосы и сказал довольным тоном:
– Больно ты прыток, как я погляжу! Вяжите его! Вяжите!
– Отставить! – В дверях появился генерал-полковник Берлинский.
– Товарищ генерал, задержан опасный сталкер! – отрапортовал капитан Жилин, не убирая, однако, пистолета.
– Жилин, – устало произнес генерал, – ты, как всегда, поперед батьки в пекло, ты что, не видишь, что это мой человек, ты совсем нюх потерял?!
– Никак нет! – отчеканил капитан. – Вижу сталкера, а сталкеры вне закона, за них полагается премия.
– Будет тебе премия, будет и свисток! – показал ему рыжий кулак генерал. – Так, капитан, оружие в кобуру! Забирай своих людей и вон отсюда!
– Есть вон отсюда! – произнес капитан Жилин, лучисто улыбаясь.
За время долгой службы в криминальной полиции он привык и не к таким поворотам судьбы. Когда-то он был подполковником, но строптивый характер и самомнение сломали ему карьеру. Теперь он дослуживал капитаном и хотел одного – спокойно уйти на пенсию, но при этом получить удовольствие от поимки различного рода преступников, в том числе и черных сталкеров.
– Уходим, ребята! – приказал он с таким азартом, что было ясно: если бы не генерал-полковник Эдуард Петрович Берлинский, сидеть бы Косте в кутузке, как грибу в кузовке.