Эпоха спящих богов
Шрифт:
– Уважаемый Плювар, а может всё-таки перейдём к сути ваших проблем? – осторожно попросил я.
И Плювар поведал нам историю своего мира. В кратком изложении.
Согласно легендам, некогда Прохлада полностью соответствовала своему названию. Это был цветущий мир, изобиловавший реками, озёрами и морями. Населяли его обычные люди («выглядели они в точности как вы», – так описал их Плювар). Жизнь их была проста и безоблачна. И мир этот общался с соседними, во многом ему подобными. Но однажды пришла беда. На Прохладу низринулась орда жутких тварей, принявшихся истреблять всё живое на своём пути. Обитателям Прохлады удалось объединиться и дать монстрам
И тогда оставшиеся в живых люди нашли себе убежище в водах Прохлады. Монстрам было не достать их в речных и морских глубинах. И они перестали беспокоить Прохладу. А коренные обитатели этого мира сумели так изменить себя, что надолго выходить обратно на сушу им уже и не хотелось.
Ещё какое-то время обители Прохлады продолжали возделывать поля, добывать руды, ремесленничать. Даже построили на высоких опорах уникальную сеть убежищ и сообщения между ними, чтобы спастись от нападения, пребывая на суше. Однако те глубинные физиологические перемены, что они запустили в себе, в итоге изменили жителей Прохлады до неузнаваемости. Им уже ни к чему была ни твердь земная, ни её дары. Упростившимся телам достаточно было питаться водой, впитываемой через поры. Тем же способом поглощалась из почвы и органика, всё же требуемая организму.
Минимализм запросов породил уйму свободного времени. Не испытывающие ни в чём нужды, избавленные практически от всех забот и тягот обустройства своей жизни прохладцы просто наслаждались ею. Население росло бешеными темпами. И настал тот день, когда грянула катастрофа.
Воды попросту стало не хватать. Ни для жизни, ни для пропитания. Начался мор и глад. Выпивая до последней капли водоём за водоёмом, обитатели Прохлады вынужденно возвращались к сухопутной жизни. Стремление теперь было только одно – выжить. Убежища заселили, поскольку иных комфортных для проживания мест не осталось. Мир постепенно превратился в душную и безжизненную слякотную пустыню. Те из прохладцев, что не смогли сохранить рассудок, ползали по нему, пожирая всё на своём пути. Безмерно раздавались в объёмах, а от этого становились ещё более ненасытными.
– Но ведь ваш мир буквально из одной влаги и состоит! – недоуменно воскликнул я, когда Плювар закончил поразительное повествование. – Чего же вам не хватает?
– Хотя бы дождя, – горестно пробасил медузоид.
– Что, дождя? – недоумённо переспросил я. – Да у вас столько «беременных» облаков – на пару приличных потопов хватит!
– А дождя нет. Не идёт. Все моря и реки нашего мира вот они – висят над поверхностью и отчего-то не хотят вернуться в свои ложа и русла, – Плювар зачарованно смотрел на тяжёлые грозовые тучи сквозь ажурные переплетения купола. – Мы даже не помним, как светило наше выглядит. А явись оно, очистись небосвод, и ожил бы наш мир. Зацвёл бы вновь. А мы, наученные горьким опытом, постарались бы не повторить прежних ошибок.
– А знаете, уважаемый Плювар, возможно я знаю, как вам можно помочь, – Даша была задумчива, но явно чем-то воодушевлена. – В моём мире умели разгонять облака. При необходимости их могли заставить пролиться дождём. Надо спросить у Ярослава – может и инженерам Конторы известны эти технологии.
Медузоид заколыхался всем телом. Даже не пытаясь унять охватившую его дрожь, он взволнованно воскликнул:
– Вы дали мне гораздо больше, Даша, чем я ожидал от этого разговора! И если всё получится, клянусь, все ценности
– Поосторожнее с обещаниями, – обронил я и спросил у напарницы: – Ну что, на этом можно и закругляться?
Плювар на этот раз проводил нас до самого портала перехода на Контору, но с нами прыгать отказался. Сослался на то, что хочет оповестить сограждан о возможном скором излечении Прохлады.
***
Вернувшись с Прохлады, мы первым делом бросились в свои комнаты. «В душ! Переодеться!», – скомандовала Даша. И это был лучший приказ из тех, что я получал за свою жизнь.
Уделив этим незамысловатым процедурам полновесных полчаса – уж больно не хотелось выбираться из настоящей прохлады душевой, – мы отправились на доклад к начальству. Выслушав наш отчёт, Ярослав на некоторое время погрузился в размышления. Мы с Дашей в этот процесс не вмешивались, просто сидели и наслаждались нормальностью климата.
– Весьма поучительно, – изрёк наконец Ярик.
– Что именно? – Поспешил поинтересоваться я, заметив, что наш многомудрый друг готов снова нырнуть в пучину раздумий.
– А? – вернулся тот к реальности. – Я о том, что нельзя к мирам подходить с одной меркой. И о том, что уж если решили приобщить к Сети, то нужно досконально изучать реалии открытого мира. Опростоволосились мы с Прохладой. Так сказать, сели в лужу. Уму непостижимо, насколько поверхностными оказались мои представления о ней!
– Так им можно как-то помочь? – прервала Даша поток самокритики начальства.
– Надеюсь, да, – не торопился обнадёживать нас Ярик. – Теми технологиями, о которых ты, Даша, упоминала, мы владеем. Есть и другие, более радикальные способы исправления ситуации на Прохладе. Полный терраформ, например. Долго и затратно, но на сто процентов эффективно.
– Как думаешь, почему тучи у них никак не могут разродиться? – поинтересовался я.
– Надо разбираться. Насколько я понял из вашего доклада, на Прохладе одинаково душно что на поверхности, что наверху, под самыми облаками. Разница температур в нижних и верхних слоях атмосферы отсутствует. К тому же постоянный поток встречных испарений очень силён… В общем, не берите в голову, разберёмся. Как разведчики вы со своей задачей справились. Теперь наша очередь.
– Кстати, обратите внимание на их металл, – решаюсь добавить я к уже сказанному ещё одно наблюдение.
– Я уже подумал об этом, – заверил меня Ярик. – Довольно интересный сплав удалось изобрести предкам этих медузоидов. Металл, на протяжении многих веков совершенно не поддающийся влиянию столь агрессивной среды, – это действительно нечто уникальное. Так что даже не сомневайся – теперь мы уделим этой Прохладе самое пристальное внимание. И спасибо тебе, Карл, что столь щепетильно относишься к собственным обещаниям. А теперь – отдыхать. Как-никак утром вам снова отправляться в экспедицию.
«Ангел?» – вспоминаю я о своём опекуне, который до сих пор так и не удосужился объявиться.
«Да, Карл. Здравствуй! С успешной миссией! И – до завтра», – телеграфно отчеканил ангел мой и был таков.
Ну что ж, до завтра, так до завтра.
Глава третья
Там, за горизонтом
В отраженьи воды
Чьи-то тени плывут.
Этот мир – вне беды,
Мудрый мир вечно юн.
Да уж, переход – это нечто особенного. Далеко ведь не первый раз прыгаю, но всё никак не могу свыкнуться с обескураживающим сонмом сногсшибательно-зубодробительных ощущений.