Эпоха стального креста
Шрифт:
– Черт-те что творится! – буркнул я, рассудив было, что некогда наше оружие повернулось против меня. – Спасибо Михаилу, хоть предупредил!
Я понял, что ошибся, тогда, когда вокруг стало происходить что-то и вовсе необъяснимое. Один из Охотников, засевших слева, внезапно умолк и с его фланга больше не долетало ни звука. И хоть вражеская стрельба продолжалась, редко какая их пуля ударяла сейчас по моему убежищу!
Враг воевал с кем-то другим – это было очевидным. Вновь влекомый своим хроническим любопытством, я осмелел до такой степени, что высунул голову из окна и огляделся.
На той самой крыше, откуда
Наконец по периметру осталась только одна отстреливающаяся по казарме огневая точка противника – справа от меня. Тот, кто удерживал мою осаду с фронта, хотел попытаться сменить позицию, но не успел и был уничтожен Гюнтером вслед за левофланговым.
Я по пояс высунулся в окно, через которое был не виден оставшемуся противнику, и помахал Гюнтеру рукой. Он поднял ладонь, давая понять, что тоже заметил меня, после чего обвел ею горизонт и прочертил большим пальцем по кадыку. Я догадался, что с его позиции уже наблюдалось подкрепление Мясника. В свою очередь, я продемонстрировал германцу такой же жест, потом ударил себя кулаком в грудь и указал направо. Ему не составило труда разгадать мои намерения...
Кто это был – прибалтиец или боец Бернарда, – я так никогда и не узнал. Он залег за бетонным блоком и опасливо поглядывал на казарму, когда я, держась за простреленный бок, подкрался сзади и, дождавшись, пока у него иссякнет магазин, хладнокровно выпустил ему в спину три пули. Охотник уронил голову на землю да так и остался в этом положении...
Еле перетаскивая ноги, я ковылял обратно к друзьям. Оба пистолета приходилось держать наготове, так как я понятия не имел, где затаился противник. По моим расчетам, должно было оставаться еще четверо (я исходил из худшего варианта: Гюнтер и Михаил, прежде чем завладеть пулеметом, никого не уничтожили).
Уже на подходе к казарме германец вышел мне навстречу и, хоть и сам был изранен ножом Циклопа, подхватил меня под руку, помогая шустрее шевелить ногами.
– Где Бернард и остальные? – первым делом спросил я, видя по уверенности Гюнтера, что он, кажется, знает больше меня.
– Вольф и Николас... в прошлом, – проговорил великан, и по голосу его чувствовалось, насколько же сильно он устал. – А Бернард... Он последовал за всеми ловить тебя и назад... не возвращался. Мы с русским подумали, что ты его...
– Нет, Мясник жив, хотя и серьезно ранен, – разочаровал я германца. – И он где-то здесь, со своим бойцом... Ты видел подкрепление?
– Да, и уже близко... Поторопимся, кажется, наш «хантер» уцелел... Конрад чудом не прострелил ему колеса...
– Как он сам? – вспомнил я внезапно о виновнике последнего побоища. – Не зацепило недомерка?
– Ну... в некотором роде... – великан виновато замялся. – Но жить будет – я гарантирую...
Я обеспокоенно озирался: проклятье, где же Мясник? Затаился в ожидании своих или
Все-таки затевал...
Я не могу сказать, сам ли он принял решение прорываться навстречу подкреплению или за него это сделал помогавший ему боец. Наверное, все же помощник, поскольку когда из-за угла хозблока вылетел «сант-ровер» прибалтийцев, голова сидевшего на переднем сиденье Бернарда болталась из стороны в сторону, словно шея его была изношенной пружиной. Навряд ли в таком состоянии главнокомандующий смог бы отдать какой-либо приказ...
Гюнтер отпихнул меня и отпрыгнул сам, спасаясь от несущегося навстречу автомобиля. И заметь нас сидевший за рулем боец секундой ранее, он не мешкая размазал бы и меня, и Гюнтера по дороге, но время было упущено, а разворачиваться он уже не рискнул. Охотник гнал «сант-ровер» на полной скорости – требовалось срочно эвакуировать тяжелораненого командира от непонятно каким образом одержавших победу врагов.
Охотник торопился, а потому усадил Бернарда в первый подвернувшийся под руку неповрежденный транспорт. Персональный же «хантер» Мясника стоял сейчас у выезда из двора и вряд ли годился для передвижения – еще в начале утреннего противостояния Саймон прострелил ему радиатор и передние колеса.
Очень надеясь, что педантичные бойцы Мясника вернули ту штуку, о которой мне вдруг вспомнилось, на место, я кое-как доковылял до джипа главнокомандующего и сорвал с кузова тент.
Черная и плюющаяся смертью труба находилась в специальном деревянном коробе. Внутри ящика рядом с ее гнездом имелось еще пять поменьше, четыре из которых были пусты, а в последнем покоился темно-зеленый цилиндр с ничего не говорящей мне маркировкой.
Я смутно помнил принцип работы «панцерфауста»: с этим нераспространенным вооружением нас знакомили лишь в теории. Но вся военная техника во все времена создавалась с тем расчетом, чтобы в ней всегда мог разобраться даже самый тупой боец, коих, по мнению конструкторов-оружейников, в любой армии было большинство...
Выстрел я произвел с колена, так как стоять, не качаясь, в полный рост мне было довольно тяжело. Разорвавшийся в сантиметре от правого уха выталкивающий гранату пороховой заряд здорово оглушил меня и, задав болванке стартовую скорость, плюнул огнем из обоих отверстий трубы. Нацеленная мной на удалявшийся «сант-ровер» граната ринулась вдогонку, опережая тот по скорости в пятьдесят с лишним раз...
Мимо «сант-ровера» я промахнулся на каких-то полметра: не вильни тот вбок, граната ударила бы его аккурат в задний борт. Но она – слепая, будто балующаяся с весами Фемида – продолжала свой прямолинейный полет и прошла мимо джипа со стороны водителя.
И все-таки сгинуть в пучине южного кратера гранате не довелось. Стальная десятиметровая вышка – та самая, с которой глазастый Хорек заметил возвращавшегося Мясника – приняла на себя всю мощь этого бронебойного снаряда, хотя в качестве мишени я ее уж точно не выбирал. Вышка напоминала гигантскую треногу, заканчивавшуюся наверху маленькой площадкой. Граната как щепку перерубила ту из опор, которая выходила к дороге, даже не обратив внимания, что сделана она была из толстостенной, похожей на ствол гаубицы, трубы. С потерей третьей опорной точки многотонная конструкция сразу же изрядно перекосилась, а затем с характерным металлическим «стоном» рухнула на дорогу...