Эпоха стального креста
Шрифт:
Идея у меня родилась давно, однако я опасался отправлять людей на верную гибель. Хотя теперь, когда шквал поутих, появился смысл послать кое-кого в прорыв. Тем более, я был уверен, они и сами хотят отличиться.
– Ярво, ко мне! – крикнул я, обернувшись назад.
– Ярво, к командиру! – кто-то из братьев передал приказ дальше.
Перебегая от колеса к колесу, брат Ярво очень скоро очутился возле нас, проелозив последние метры на животе:
– Вызывали, брат Эрик? ...Брат Бернард?
– Ярво, байки
– В полном, брат Эрик. Мы с Самми оставили их вон за теми камнями. – И вдруг глаза финна, до этого тусклые, как воды залива в ненастье, вспыхнули азартом. – Вы хотите дать нам работу?
– А ты как думал? Но у меня к тебе один вопрос: сработает ли тут ваша система, которую вы применили при разгроме форта Христопотрошителей?..
Я вообще-то мог и не спрашивать – берясь за дело, братья готовы на своих трещотках снести врата Ада.
– Должна, брат Эрик. Самми уже думал об этом. Тогда, правда, ворота были потоньше, но теперь-то у нас есть гранаты! Попробуем...
– Сынок, слушай сюда, – Бернард упер в грудь Ярво указательный палец. – Признаюсь: я в отличие от брата Эрика не поклонник этой вашей двухколесной дребедени и никогда не держал у себя в отряде лишних пожирателей бензина, но если ты и твой братец впустите нас на остров, я выполню любое ваше желание.
Похоже, что от перевозбуждения брат Ярво окончательно рехнулся, потому что он заявил Мяснику:
– Согласен, брат Бернард. Сначала я хочу, чтобы вы публично извинились перед «иерихондой» Стальной Жеребец. Он достоин уважения, его надо любить. И еще: после всего нам наверняка потребуются новые передние вилки и амортизаторы. Достаньте, будьте добры, пару комплектов, а то Транспортная Академия твердит, что мы выбрали весь лимит запчастей на несколько лет вперед, и больше не дает...
Я невольно сжался – история знавала факты, когда Мясник портил людям жизнь и карьеру и за меньшее. «Ну все: не видать тебе больше, наглая твоя морда, ни Стального твоего Жеребца, ни сумасшедшего братца Самми. Молись!..» – мелькнуло у меня в мыслях при виде того, как медленно сжимаются костистые кулаки Бернарда.
– Брат Ярво, вы забываетесь! – Я просто обязан был это сказать. – Перед вами старший по званию...
Но внезапно кулаки главнокомандующего разжались, и он, несмотря на звучащую вокруг канонаду, громко рассмеялся:
– А ты смелый малый! Поглядим, чего ты стоишь в деле. Запомни: не разочаруешь Бернарда Уильямса – и я дам тебе и твоему брату две абсолютно новые, еще в масле «иерихонды». Ну, а разочаруете... – глаза Мясника снова обрели металлический блеск, означавший, что шутки кончились, – живыми не возвращайтесь, ибо излишнее бахвальство я без взыскания не оставлю! Действуйте!
И Бернард демонстративно отвернулся,
– Ярво! – обратился я к финну, и он перевел взгляд на меня. – Внимательно слушайте их пулемет! Палят они без остановки, видать, патронов полно. Но периодически он перегревается, и пока эти уроды меняют ему ствол и ленту, у вас будет в запасе секунд тридцать-сорок. И постарайтесь поаккуратней – хватит нам на сегодня трупов.
– Не впервой! – Ярво попытался успокоить меня своей безумной улыбкой, но только добавил сомнений в успехе мероприятия. – Разрешите идти?
– Не забудь, что я сказал! – Я уже начинал сожалеть обо всем этом, однако отступать было поздно. – Валяй!
Он скрылся. Я переместился к другому колесу, из-за которого Михаил, прикусив губу, сосредоточенно всаживал короткие очереди в бойницы крепости.
– Бесполезно! – прекратив это неблагодарное занятие, он вернулся за укрытие. – Я смотрю, ты собрался натравить на них наших долбанутых близнецов?
– Должно выгореть! – больше всего на свете я хотел сейчас уверовать в это. – Да и попробуй их удержи...
– Если доберутся до щитов, выгорит, клянусь моими обожженными усами, – обнадежил меня Михаил, заменяя пустой магазин полным. – А вот метров двести пятьдесят – триста под огнем – это и впрямь проблема. Что ж, я так понимаю, надо готовиться к рывку...
Внезапно бок переднего, самого изрешеченного «самсона» объяло яркое пламя – загорелся пробитый и протекающий бензобак. Боец Карлоса и Саймон, пятясь, отступили к нам. Пулеметы они волочили следом.
Волосы Саймона были опалены, плащ дымился. Пулеметчик Матадора выглядел гораздо хуже: с правой руки капала на землю кровь, половина лица пузырилась свежим ожогом. Он распластался в грязи и, хрипло кашляя, переводил дыхание.
Я протянул Саймону фляжку с водой. Он сделал десяток лихорадочных глотков, отер рот рукавом и передал воду едва дышавшему обожженному товарищу.
– Брат Эрик, дело дрянь! – заметил Саймон, отирая пот подкладкой плаща. – Нам не пробежать эту дистанцию! Похоже, Господь занят сегодня чем-то более важным, если запамятовал о нас!
– Сейчас узнаем, – проговорил я, закручивая крышку вернувшейся фляжке. – Финны сказали, что пройдут через Королевский вход как Моисей через Красное море.
– Неплохо бы...
Снова раздался гранатометный удар, но в этот раз откуда-то издали. И тут рвануло и полыхнуло так, что нахлынувшая волна жара чуть не лишила нас растительности на головах. Прищурившись, я узрел неутешительную картину: многострадальный передний «самсон» лежал перебитый пополам; все четыре его колеса, два из которых были оторваны, горели, испуская чадящую копоть.
– Вовремя слиняли, – перекрестился Саймон, закладывая в гнездо пулемета новую ленту. – Истинный крест, вовремя...