Эпоха второсортных злодеев
Шрифт:
— Наверняка, — сказала я и вытащила из-под прилавка коробку «кохиб». — Двадцать долларов за штуку, четыреста долларов за коробку.
Он взял одну сигару и поводил ею у себя под носом, втягивая ноздрями воздух.
— Контрабандная.
— Скорее всего.
— Не скорее всего, а точно, — сказал он. — Они напоминают мне жаркие кубинские ночи. О, это было прекрасно, жаль только, что мне пришлось покинуть Остров Свободы в некоторой спешке, а пограничники пытались обстрелять наш катер.
— Вы тоже контрабандист?
—
— А я — Боб, — сказала я. — Богиня хаоса и разрушения.
— Прямо как моя бывшая жена, — улыбнулся он.
Зубы у него были белые и безупречно ровные. Видимо, в Интеллидженс Сервис хорошая стоматологическая страховка.
— Угу, — у меня не было настроения соревноваться с ним в остроумии.
— Сегодня вечером я буду пить и курить сигары в компании резидента ЦРУ и одного подозрительного русского, — сказал Холден. — Думаю, что он из КГБ. А на следующей неделе я собираюсь полезть в джунгли в поисках странного.
— Отличный план.
— И в связи со всем этим у меня к вам вопрос, Боб, — сказал он. — Что вы делаете завтра вечером?
— Торгую сигарами.
— А после работы?
— За мной пытается ухаживать один парикмахер, — сказала я. — У него есть опасная бритва.
— А у меня есть пистолет и лицензия на убийство, — сказал Холден. — Правда, я оставил все это в других штанах.
— Тогда приходите, когда переоденете штаны.
— Заметано, — он вытащил из кармана четыре мятые сотенные купюры, положил их на прилавок, сунул коробку с сигарами под мышку и ушел.
Сразу после него явился Карлос и стал настойчиво вопрошать, что это за гринго.
— Просто гринго, — сказала я.
— Когда он проходил мимо парикмахерской, странно на меня посмотрел.
— Возможно, он просто хотел постричься, но у него не было денег, — сказала я.
— Думаешь?
— Конечно.
— У гринго всегда есть деньги, — сказал Карлос.
— Не всегда. Я, например, тоже гринго.
— Ты уже своя, Боб, — сказал Карлос. — Чего от тебя хотели эти парни из отеля?
— Просто один старый знакомый попросил о встрече, — сказала я.
Карлос нахмурился. Не знаю, что ему больше не понравилось, сам факт наличия у меня старого знакомого или его связь с «Континенталем».
— Здесь не принято о таком спрашивать, и я никогда не задавал тебе этого вопроса, Боб, — сказал Карлос. — Но любопытство гложет меня изнутри, как сотня голодных хорьков, и я надеюсь, что ты не обидишься…
Он замялся.
— Ты, наверное, хочешь спросить, чем я занималась до этого, — предположила я.
— Ну… да.
— Я была копом, — сказала я.
— Копом? Ты работала в полиции?
— В убойном отделе.
— А потом…
— А потом что-то случилось, — сказала я. — И теперь я пытаюсь стать другим человеком. А тот старый знакомый из отеля — это всего лишь отголосок моей
— О, — сказал он. — Ясно.
Тут к Карлосу пришла клиентка, и он отправился творить красоту, а я осталась в одиночестве и подумала, кого я пытаюсь обмануть. Я ведь вовсе не стремилась стать другим человеком, это для меня был бы слишком амбициозный план. Все, что я пыталась сделать, это не развалиться на части, и получалось у меня так себе.
Бывали, конечно, хорошие дни, но бывали и плохие.
Часов в одиннадцать утра на улицу пришел индеец. Это было настоящее дитя леса, не тронутое цивилизацией, грязный, нечесаный, в набедренной повязке и с коротким кривым копьем в руках. Единственным штрихом, по которому его можно было охарактеризовать, как героя нашего времени, был фитнес-браслет. Правда, носил он его не на руке, а использовал в качестве серьги в правом ухе.
Индеец уселся на противоположной стороне улицы, прямо напротив входа в магазинчик Гарсии, прислонился спиной к стене, положил на колени свое нелепое копье и пристально уставился на витрину с трубками и сигарами.
Необычное явление. Эти парни не любят города и предпочитают не соваться в них без крайней необходимости. Должно быть, они считают, что здесь слишком мало природы…
Явление стало еще более необычным через полчаса, когда к нему присоединился его коллега. Этот был без копья, зато на поясе у него висело здоровенное ржавое мачете. Я вышла поинтересоваться, не могу ли чем-то им помочь в этих каменных джунглях, но они никак не реагировали на мои обращения. Возможно, они просто не говорили ни по-английски, ни по-испански.
К полудню (что очень для него нетипично) в лавку заявился Гарсия и с порога заявил, что повышает мне зарплату (что для него было еще более нетипично).
Сама понимаешь, дела отнюдь не шли в гору, и я опасалась, что вскоре он вообще не сможет позволить себе моих услуг.
— Лишняя сотня песо мне не повредит, — сказала я. — Но с чего этот аттракцион невиданной щедрости?
— Сотня песо? — переспросил он. — К черту сотню песо, Боб. Я собираюсь поднять твое жалованье в два раза. Ведь ты этого достойна.
С последним его утверждением я спорить не стала, но все остальное вызывало законные сомнения.
— Дай угадаю, — сказала я. — Тебе приснилась мадонна, которая сказала, что ты слишком мало мне платишь… Нет, вот версия получше. С тобой связался недавно приехавший в город гринго и попросил повысить мне зарплату, пообещав взять на себя все дополнительные расходы?
Гарсия потупился, и я поняла, что угадала. Впрочем, это была не очень сложная загадка.
Первым моим порывом было позвонить в «Континенталь» и высказать сукину сыну Кларку все, что я думаю о его попытках влезть в мою жизнь, но потом я передумала. В конце концов, я была уверена, что Кларк скоро объявится здесь собственной персоной.