Эпоха второсортных злодеев
Шрифт:
Карлос облокотился на прилавок. Я закинула ногу на ногу и одернула юбку, чтобы закрыть шрам на лодыжке.
— Не хочешь зайти ко мне и уложить волосы, пока покупателей нет?
— А вдруг зайдет кто-нибудь?
Карлос смахнул со лба пот и красноречиво посмотрел на пустую улицу. Ну да, вряд ли. Но более благовидного предлога я найти не смогла.
— Сколько мы уже знакомы, Боб? — спросил он — Три месяца?
— Где-то около, — согласилась я.
— И за все это время ты ни разу не позволила моим ножницам и расческам прикоснуться к твоим
— Вовсе нет, — сказала я. — Я видела лица твоих довольных клиентов и все такое. Просто я — ретроград, не люблю что-то менять, и меня вполне устраивает та прическа, которая у меня сейчас.
— То, что у тебя сейчас, это не прическа, — ухмыльнулся Карлос — Ты — красивая женщина, Боб, но зачем-то пытаешься это скрыть.
— Меня устраивает, — повторила я.
Не объяснять же ему, что это лучшее, на что я могу рассчитывать, причесываясь одной рукой и не глядя в зеркало. Именно поэтому я и не захожу в его парикмахерскую — из-за зеркал. Их там два, и они огромные, занимают почти всю стену.
Для парикмахерской это нормально, а для меня — явный перебор.
— Я настойчивый, — сказал Карлос. — Когда-нибудь ты мне все равно разрешишь.
— Когда-нибудь.
— Но не сегодня, да?
— Не сегодня.
— В тебе много загадок, Боб.
— Я женщина, и значит, все такое…
В лавку зашел покупатель, работяга из порта. Он купил пачку дешевых сигарет и жевательную резинку, расплатившись за это грудой мелочи, которую высыпал на прилавок из кармана. Я отсчитала нужное количество монет и сдвинула остальные к нему.
Он покачал головой.
— Это вам, сеньорита, — сказал он, не сводя глаз с длинной перчатки на моей правой руке.
— Ладно, спасибо.
Я дождалась, пока он ушел, а потом смахнула все монетки в коробку для мелочи.
— Чем ты занималась до этого, Боб? — наверное, слишком очевидно, что не торговлей.
— Я не хочу об этом говорить, Карлос. Прости.
— Ничего страшного, — улыбнулся он. — Здесь у каждого есть какая-то тайна.
— Даже у тебя?
— А чем я хуже других? —деланно оскорбился он. — Тебе любопытно?
— Допустим.
— Позволь мне сделать тебе новую прическу, и я все расскажу.
— Значит, когда-нибудь, — сказала я.
— Любопытство будет пожирать тебя изнутри, Боб.
— Угу, — меня столько всего пожирает изнутри, что у любопытства не будет шансов. Его там просто затопчут. — Пусть. Может быть, немного похудею.
— Твоя фигура…
— Прежде, чем ты скажешь «идеальна», я хотела бы напомнить тебе, что идеальной фигурой является шар.
— … и так хороша, — быстро выкрутился он.
Но это была просто фигура речи, разумеется, потому что беременные тетки хорошими фигурами, как правило, не отличаются. Сама я ощущала себя большой и грузной, но понимала, что это еще только цветочки.
По крайней мере, я пока еще ходила не вперевалочку и была способна завязывать шнурки без посторонней
То все вокруг все равно будут знать, что я беременна. Проблема в том, что Белиз — очень маленькая страна, а Белиз-сити — очень маленький город с населением чуть больше ста тысяч человек. Соответственно, тут все про всех всё знают, особенно если ты не совсем местный, но и не турист.
На туристов по большому счету всем плевать, это всего лишь основной источник дохода. Туриста надо ублажить, продать ему сервис, услуги и сувениры подороже, но узнавать что-то о нем не имеет смысла, потому что не факт, что он еще раз сюда приедет. А если человек приехал откуда-то и здесь поселился, это любопытно. Как правило, за таким человеком есть какая-то история. И даже если нет шансов ее узнать, за таким человеком все равно будут пристально следить.
Без всякого злого умысла, просто потому что интересно. И мой случай, конечно, вызывает у местных особое любопытство. Однорукая беременная женщина, которую оставил ее мужчина… Это похоже на историю из сериалов, которые так любят крутить на местном телевидении.
Думаю, что Карлосу интересно не менее прочих, и он пользуется тем, что его парикмахерская находится совсем рядом с лавкой Гарсии, в которой я работаю. Но удовлетворять его любопытство я не собиралась. Моя история из числа тех, которые посторонним людям лучше не рассказывать.
Чтобы этим самым посторонним людям не навредить.
Я и так слишком многим людям навредила, и далеко не все они были посторонними. Скорее, даже наоборот.
Карлос зевнул, прикрывая рот рукой. Он явно собирался продолжить разговор, но от этого меня спасло появление довольно крупной женщины, которая принялась ломиться в дверь его заведения.
— У тебя посетительница, — заметила я.
— О, да, — сказал он. — Значит, договорились на вечер? Я зайду, когда ты закончишь работу
— Угу.
— А теперь мне пора идти и подарить немного красоты еще одной женщине.
Карлос помог мне закрыть лавку, опустив защитные железные жалюзи, я заперла замок, бросила ключ в сумочку, а потом мы совершили короткую, примерно метров на двенадцать, прогулку, вошли в его парикмахерскую и поднялись на второй этаж, уже пропитанный запахами мексиканской кухни.
Мама у Карлоса была очень добрая, очень громкая и чрезмерно заботливая. Готовила она превосходно, кесадильи были восхитительны, а на десерт она выдала нам свежие чурросы, так что к концу ужина я чувствовала себя еще более крупной и грузной женщиной со стремящейся к идеальности фигурой. Все это очень хотелось запить бутылочкой холодного пива, хотя бы одной, но я сумела удержать себя в руках и ограничилась соком. Потом Карлос вызвался проводить меня домой, и мы шли по темным улицам, и жара частично отступила, а с моря задул прохладный ветерок, и на какое-то время я даже стала казаться себе почти нормальным человеком.