Эра Дракулы
Шрифт:
— Позвольте мне, — сказал он, перебросив салфетку через руку, словно официант.
— Благодарю тебя, Арти, — забормотала Флоренс. — Я такая слабая…
Он одарил ее кривой улыбкой, обнажив длинный верхний клык, вонзил ноготь в пробку, а затем вырвал ее из горлышка с такой легкостью, словно подбросил монету. Шампанское забурлило, и Годалминг наполнил бокалы, которые Флоренс подала на подносе. Его светлость принял легкие аплодисменты с милой улыбкой. Для мертвеца лорд просто бурлил жизнью. Каждая женщина в комнате не отводила взгляда от вампира. В том числе
Его невеста ничуть не напоминала свою кузину. Только иногда, всякий раз застигая его врасплох, она произносила какую-нибудь фразу, присущую Памеле, или обычным жестом в точности копировала движение его покойной жены. Естественно, у нее были глаза и рот Чёрчвардов. Когда он впервые женился, одиннадцать лет назад, Пенелопе исполнилось девять. Борегар помнил несколько отталкивающую девочку в детском переднике и соломенной шляпке с узкими полями, которая манипулировала своей семьей так умело, что весь мир вращался вокруг нее. Помнил, как сидел на террасе и наблюдал за тем, как маленькая Пенни насмешками довела сына садовника до слез. Его будущая невеста по-прежнему, как в ножнах, таила в своем бархатном рту очень острый язычок.
Бокалы разобрали. Пенелопе удалось принять свой, ни на секунду не отпустив руки жениха. Она получила приз и теперь не позволит ему сбежать.
Честь произносить тост, естественно, выпала Годалмингу. Он поднял бокал, поймав пузырьками лучи света, и изрек:
— Эта новость повергла меня в грусть, ибо теперь я переживаю потерю. Меня снова повергли, надо мною взял верх мой хороший друг Чарльз Борегар. Я никогда не оправлюсь от поражения, но признаю Чарльза победителем. Я верю, что он будет для моей дорогой Пенелопы прекрасным мужем.
Борегар, став средоточием всеобщего внимания, чувствовал себя неуютно. Ему не нравилось, когда на него смотрели. В его профессии было неблагоразумно привлекать чье-либо внимание.
— За прекрасную Пенелопу, — провозгласил Годалминг, — и замечательного Чарльза…
— За Пенелопу и Чарльза, — раздалось эхо голосов.
Мисс Чёрчвард зафыркала, как кошка, когда пузырьки защекотали ей нос, а Борегар неожиданно для себя сделал большой глоток. Выпили все, кроме Годалминга, который поставил свой бокал на поднос нетронутым.
— Прошу прощения, — сказала Флоренс, — я иногда забываюсь.
Хозяйка снова вызвала Бесси.
— Лорд Годалминг не пьет шампанского, — объяснила она девушке. Та все поняла и расстегнула манжету блузки.
— Спасибо, Бесси, — поблагодарил его светлость и взял руку служанки, словно чтобы поцеловать, а потом повернул ее ладонью вверх, как будто читая линии судьбы.
Борегар не мог побороть легкую тошноту, но никто больше не подал вида. Ему стало интересно, сколько человек здесь всего лишь принимали равнодушную позу, а сколько искренне привыкли к поведению существа, в которое превратился Артур Холмвуд.
— Пенелопа, Чарльз, — сказал Годалминг, — я пью за вас…
Раскрыв рот широко, до краев, как кобра, лорд присосался к запястью Бесси, легко проткнув кожу заостренными
— Вот какой эффект я произвожу на женщин, — сказал он, и зубы его рдели от крови, — и это крайне неудобно.
Артур положил потерявшую сознание Бесси на диван. Рана не кровоточила. Годалминг не взял у нее слишком много. Борегар решил, что девушка не в первый раз привлекала к себе внимание вампира, так как приняла все очень спокойно. Флоренс, столь легко предложившая кровь служанки гостю, села рядом с нею и обмотала ее запястье платком. Она совершила эту операцию так, будто повязала ленту лошади, с добротой, но без особенной заботы.
На мгновение у Борегара закружилась голова.
— Что с тобой, милый? — спросила Пенелопа, обняв его.
— Шампанское, — солгал он.
— А в нашем доме всегда будет шампанское?
— Как ты захочешь.
— Ты так добр ко мне, Чарльз.
— Возможно.
Покончив с первой помощью, Флоренс снова засуетилась около жениха и невесты.
— Не теперь, — сказала она, — для всего этого найдется достаточно времени после свадьбы. Сегодня же вы должны быть бескорыстными и поделиться собой с нами.
— Действительно, — подошел Годалминг, — для начала я требую своего права как поверженный рыцарь.
Борегар пришел в замешательство. Лорд промокнул платком кровь со рта, но губы его все еще блестели, а верхние зубы имели розоватый оттенок.
— Поцелуй, — объявил Годалминг, беря Пенелопу за руку. — Я требую поцелуя от невесты.
По счастью Артур не заметил, как ладонь Чарльза сжалась в кулак, словно ухватившись за рукоятку меча-трости. Борегар почувствовал опасность столь же ясно, как и в Натале, когда черная мамба, самая смертоносная рептилия на земле, подползла к его голой ноге. Решительный удар клинком отделил ядовитую голову змеи от тела, и она не успела ничего совершить. Тогда он имел все основания благодарить свои хладнокровие и реакцию, сейчас же убеждал себя, что принимает все чересчур близко к сердцу.
Годалминг привлек Пенелопу к себе, и она подставила ему щеку для поцелуя. На секунду, показавшуюся Чарльзу бесконечной, он прижал губы к ее лицу, а потом отпустил.
Остальные, мужчины и женщины, собрались вокруг, также желая поцеловать невесту. Пенелопу затопила волна обожания, но она перенесла ее с достоинством. Никогда еще Борегар не видел свою невесту такой красивой и настолько похожей на Памелу.
— Чарльз, — к нему подошла Кейт Рид, — ты все и так знаешь… эм… Мои поздравления, и так далее. Прекрасные новости.