Эра Дракулы
Шрифт:
Глава 4
БЛЮЗ КОММЕРШИАЛ-СТРИТ
В полицейском участке на Коммершиал-стрит Лестрейд представил Женевьеву инспектору Фредерику Эбберлайну. Тот с разрешения помощника комиссара, доктора Роберта Андерсона, и главного инспектора Дональда Суонсона возглавлял продолжающееся расследование. Рассмотрев дела Полли Николс и Энни Чэпмен с привычным упорством, но без каких-либо значительных результатов, «теплый» детектив теперь получил в нагрузку Лулу Шон и всех, кому предстояло последовать за ней.
— Если я смогу каким-либо образом помочь… — предложила Женевьева.
— Послушай ее,
Эбберлайн, явно не особо впечатленный, понимал, что из политических соображений лучше будет проявить вежливость. Как и сама Женевьева, он не мог взять в толк, зачем инспектору надо, чтобы та присоединилась к расследованию.
— Считай ее экспертом, — добавил Лестрейд. — Она знает вампиров. А нынешнее дело, в конце концов, все равно сводится к вампирам.
Инспектор жестом руки отмел это предположение, но один из нескольких сержантов, присутствовавших в помещении, — Уильям Тик, известный под кличкой Джонни Прямой — кивнул, соглашаясь. Он брал показания у Женевьевы после первого убийства и произвел на нее впечатление настолько правдивого и умного, насколько об этом говорила его репутация, хотя вкус сержанта в выборе пиджаков вызывал исключительно сожаление.
— Серебряный Нож — это убийца вампиров, совершенно точно, — встрял Тик. — Мы имеем дело не с какими-то жертвами ограблений.
— Мы не знаем наверняка, — отрезал Эбберлайн, — и я не хочу прочитать об этом в «Полис Газетт».
Тик замолчал, удовлетворенный тем, что прав. В прошлый раз во время допроса сержант сказал, что, по его мнению, Серебряный Нож воображал, будто ему причинил вред один из отпрысков Влада Цепеша — вероятно, так и было на самом деле. Женевьева, хорошо зная повадки своих сородичей, согласилась с ним, но понимала: такое описание подходит слишком многим в Лондоне, и совершенно бесполезно составлять список подозреваемых, основываясь только на этой гипотезе.
— Мне кажется, сержант Тик прав, — сказала она полицейскому.
Лестрейд согласился, но Эбберлайн отвернулся и отдал распоряжение другому сержанту, Джорджу Годли. Женевьева улыбнулась и заметила, как Тик вздрогнул. Как и большинство «теплых», он знал о кровных линиях, бесконечных разновидностях и иерархии вампиров еще меньше, чем толпа «новорожденных» принца-консорта. Уильям смотрел на нее и видел кровососа, обратившего его дочь, изнасиловавшего жену, опередившего на служебной лестнице, убившего друга. Она не знала его историю, но догадывалась, что гипотеза возникла на основе личного опыта, что он сделал предположение о мотивах убийцы, поскольку понимал их.
Эбберлайн провел весь день, допрашивая констеблей, первыми прибывших на место преступления, а потом отправился туда сам. Он не нашел не единой относящейся к делу улики и даже не сделал заявления о том, что Шон действительно стала еще одной жертвой так называемого Уайтчепельского Убийцы. Во время короткого пути от Тойнби-Холла они слышали, как разносчики газет кричат о Серебряном Ноже, но по официальной версии только Чэпмен и Николс были убиты одной рукой. Множество других нераскрытых дел — Шон присоединилась к Тэбрэм, Смит и остальным, — которые пресса связывала с ним, вполне могли оказаться совершенно другими преступлениями. Серебряный Нож едва ли приобрел исключительное право на убийство, хотя бы даже в этой части города.
Лестрейд и Эбберлайн ушли посовещаться.
Она осмотрела уже занятую приемную участка. Двери постоянно открывались, впуская туманные сквозняки, и с хлопаньем закрывались. Снаружи расположились несколько заинтересованных делом сборищ. Ансамбль из Армии спасения, размахивая крестом святого Георгия, яростно поддерживал проповедника Христианского крестового похода, который призывал Божий суд на вампиров, защищая Серебряного Ножа как истинный инструмент Воли Христовой. Торквемаду из Уголка ораторов постоянно прерывали несколько профессиональных бунтарей в потрепанных штанах и с длинными волосами, представляющих различного вида республиканские и социалистические движения. Всех их высмеивала группа изрядно раскрашенных вампирш, предлагавших дорогие поцелуи и дешевые обращения. Многие «новорожденные» заплатили, чтобы стать потомством уличной шлюхи, купив бессмертие всего за шиллинг.
— А кто сей почтенный джентльмен? — спросила Женевьева Тика.
Сержант посмотрел на толпу и простонал:
— Сущее наказание, мисс. Он говорит, его зовут Джон Джейго.
Квартал трущоб Джейго, расположенный в верхнем конце Брик-лейн, давно походил на криминальные джунгли из крохотных двориков да перенаселенных комнат и, несомненно, был самым злачным притоном во всем Ист-Энде.
— Говорят, он появился оттуда. Он призывает адское пламя на головы грешников, от его речей люди чувствуют себя праведными и чистыми, когда вонзают кол в сердце какой-нибудь проститутки. Его много раз привлекали за чересчур воинственные речи. А также за пьянство, беспорядки, ну и старые добрые разбойные нападения.
Джейго был совершенно безумным фанатиком, но некоторые из толпы его слушали. Пару лет назад он бы проповедовал против евреев, фениев или китайских безбожников. Теперь настала очередь вампиров.
— Огонь и кол, — кричал Джон. — Нечистые пиявки, адские отродья, надувшаяся от крови падаль. Все они должны сгинуть от огня и кола. Всех их надо очистить.
У проповедника было несколько помощников, собиравших милостыню в кепки. Они выглядели настолько сурово, что в их присутствии разница между вымогательством и пожертвованием откровенно терялась.