Эра героев. Антимаг
Шрифт:
И оставалась еще одна «привилегия». Сильнейшие герои, умнейшие мудрецы, богатейшие купцы – все они смертны. Они уходят на покой, и на их место приходят другие. Великий круговорот жизни. Но если смерть от старости тебе не грозит, то ты навечно стоишь в очереди, что никуда не движется. Впереди всегда есть другой: более опытный, сильный и могущественный. Патриарх. Который никогда не умрет и не уйдет в небытие. Сам.
«Я устал стоять за спинкой кресла. Не для того я принял это существование. Я должен быть в первом ряду на спектакле жизни. –
И тогда стул рядом с Йохансом отодвинул мужчина в черной кожаной куртке. Незнакомец уверенно опустился на скрипнувшее сиденье. Бармен, получив пару монет, отошел в подсобку, оставив их наедине.
Живой – редкий гость в заведении, где торгуют жидкой жизнью. Йоханс должен был почувствовать его загодя, но сейчас ему было все равно.
Кавалерийские сапоги и охотничьи штаны незнакомца заляпала грязь. На поясе – двуствольный пистолет, неброский, но с тщательно выполненной инкрустацией из магосхем и кристаллов осция. Дорогая игрушка для простого бродяги. На куртке нашиты несколько старинных охранных амулетов, стоящих на порядок дороже золотых побрякушек.
– Удачная ночка? – насмешливо спросил живой, кивнув на заляпанную кровью рубашку вампира.
– Одна из лучших, – вкрадчиво ответил вампир.
Что чувствует кровосос к живым людям? Презирает за ничтожность их жизней. И завидует тому, что они живут.
– Это-то про охоту на привязанную добычу? – нагло поинтересовался незнакомец.
«Приходить в бар крови и говорить такое в лицо мне… Пьяный шут или слишком самоуверенный дурак?» – Ноздри Йоханса потянули воздух.
Незнакомец пах потом, своим и скакуна, ночным лесом и дорожной пылью. Спокойствие, уверенность и хладнокровие.
– Мы живем по общим законам. Никто не утаскивает из селений девушек в ночных рубашках, нет беснующихся толп с факелами и вилами, – холодно ответил вампир. – Все довольны.
Но перед глазами Йоханса на миг мелькнула картинка – толпа разгневанных людей, которые пронзали патриарха кольями и развеивали его пепел над рекой.
– Быть может, не так уж и плохи были те старые времена? – Ночной собеседник будто прочел его мысли.
«Странные слова от странного живого. Осторожность не помешает. Если меня проверяют на верность патриарху… Не хочется провести оставшиеся дни в гробу, погребенном под слоем бетона».
– Они стали тенью, строками в пыльных томах на полках библиотек.
– Мудрецы утверждают, что жизнь движется по спирали и постоянно возвращается к старому. Пусть даже и под новым обличьем, – усмехнулся незнакомец. – Былые порядки могут и вернуться.
– Сейчас мы обладаем всем. У нас есть влияние. Деньги, что так любят смертные, такие как ты. Нам нет нужды рисковать, добывая кровь, – Йоханс позволил своим клыкам выскользнуть из-под верхней губы.
– Тогда нет нужды злиться, – хлопнул ладонью по стойке гость. – Продолжайте
– Что ты можешь знать о моих желаниях? – процедил сквозь зубы вампир.
– Я солдат. Вонзив клинок под ребра противника, я чувствую себя живым как никогда. Я охотился на существ, которые могли разорвать меня. И убивал врагов, державших мою жизнь в своих руках. Без риска нет и истинного наслаждения, – сейчас вампир чувствовал, что чужак говорит искренне. – Тот, кто хоть раз познал удовольствие нести смерть, никогда не забудет его.
«Страх рождает трепет и уважение. Перед туманным замком на холме, где живут вампиры. А не перед респектабельной резиденцией в центре города. Перед ночным кошмаром. А не перед господином во фраке».
– Вы спрятались за законами, но они же вас и сковали, – продолжал живой. – Может быть, тебя устраивает оставаться вечной тенью на вторых ролях за спиной патриарха. Ходить в бар, чтобы насосаться продажной крови. Тогда забудь мои слова. Если же нет…
Незнакомец поднял ладонь со стойки. На полированном дереве осталась лежать старинная монета с полустертой чеканкой в виде ставшего на дыбы скакуна.
Живой поднялся на ноги:
– …то ты найдешь меня. И тех, кто хочет вернуть ушедшее.
– Как твое имя? – помедлив, тихо спросил Йоханс.
– Называй меня мистер Омен, – ответил незнакомец.
Вампир не видел, как ушел странный гость. Он смотрел на плоский кружок металла. Настолько старый, что даже не блестел.
«Уловка. Может, патриарх хочет втянуть меня в несуществующий заговор и отправить, скованного, во тьму веков. Или барон жаждет посадить меня на кол за подстрекательство к мятежу. – Йоханс смотрел на монету. – Встать и уйти. Не трогая ловушки. Так будет правильно. Не для того я согласился на такое существование, чтобы рисковать».
Через час, проведенный в раздумьях, Йоханс поднялся и отправился к выходу, провожаемый безразличным взглядом продавца крови.
А стойка бара осталась пустой.
Парнава. Городские окраины
Александр сверился с помятой запиской, настроченной аккуратным почерком Лакроша: пансионат «Последний приют».
Тихая улочка, погруженная в дремоту раннего утра. Сплошная стена из серых неприметных домов. После последнего капитального ремонта прошло немало десятилетий. А напротив, за черной решеткой ограды, затаилась небольшая усадьба.
Кто-то любовно воссоздал антураж вампирского особняка из сказок. Ржавые прутья ограды с заостренными концами, так и просящие насадить на них пару голов. Скрипящая на ветру калитка. Дорожки из черной гальки с засохшими кустами роз по сторонам. Готический двухэтажный дом из серого камня с черной черепичной крышей и никогда не мытыми стеклами высоких стрельчатых окон. Над крыльцом даже вертелся флюгер в виде летучей мыши.
– Вы уверены, что мы на месте? – повернулся Александр к кучеру.