Эра Огня 5. Мятежное пламя
Шрифт:
НАТСЭ: Ямос погиб
НАТСЭ: Ребёнка похитили. Морт, где ты?!
Глава 20
Мы прилетели на Материк только к утру, совершенно выбившиеся из сил, но об отдыхе не могло быть и речи. За сутки, что меня не было, произошло слишком много всего...
Расследование уже велось представителями трёх кланов. Да, трёх. Поначалу от нашего клана принимали участие Асзар и Лореотис, но их отстранили довольно быстро, как только они подтвердили, что в пожаре явно замешана магия Огня. Наш клан вновь попал
Натсэ быстро, чётко и без эмоций выдала мне всю информацию, которой обладала из разных источников. Выходило примерно следующее.
Через несколько часов после нашего с Наэлем отлёта Ямос пошёл в лечебницу проведать Тавреси, а может, и забрать. Однако, зайдя в палату, он не обнаружил там никого. Пошёл в соседнюю и увидел Боргенту с дочкой, которая неуклюже пыталась ползать по полу, и Тавреси, которая изумлённо наблюдала за этим зрелищем. Выяснилось, что сына унесли на какие-то процедуры. Ямос остался ждать.
Вскоре пришла лекарша, отдала сына счастливым родителям и забрала дочь у Боргенты. Ямос и Тавреси отправились в свою палату собрать вещи. И тут окно палаты Боргенты разбилось. Что влетело в него, она не поняла. Сперва все думали, что речь идёт о бутылке с горючей смесью, но обследование руин показало, что это, всего вероятнее, был стеклянный шарик. Из тех, в которые маги Воздуха умеют закачивать духи. Или не духи...
Боргента потеряла сознание практически мгновенно и очнулась уже когда вокруг бушевало пламя. Собственно, от жара она и очнулась. Другой человек умер бы, задохнувшись, но Боргента была магом Огня, и языки пламени придали ей сил. Она встала и побежала сквозь дым и огонь в процедурное помещение. Там обнаружила жуткую картину: на полу лежали трое магов Воздуха, включая знакомую лекаршу. А на столе — её дочь. Девочка спала.
Схватив ребёнка, Боргента выбежала прочь, на ходу написав Авелле что-то вроде «лечебница пожар все погибли спаси». Этого хватило, чтобы Авелла, схватив Натсэ, которая как раз печалилась, думая о том, как сложилась на земле судьба её матери, полетела к лечебнице.
Со слов Тавреси выяснить удалось мало. Она тоже запомнила, как разбилось окно. Слышала звук, повернуться не успела. Заметила, что выражение лица Ямоса стало каким-то странным, он будто что-то — или кого-то? — узнал. И тут же глубоко вдохнул, задержал дыхание. Потом Тавреси отключилась.
Можно было предположить, что Ямос, подхватив Тавреси, вытолкнул её в окно. Скорее всего, так и было, потому что прилетевшие Натсэ с Авеллой увидели её лежащей на улице, а сама Тавреси категорически уверяла, что в окно не прыгала. Потом, скорее всего, Ямос бросился к кровати, схватил ребёнка, и вот тут в палату кто-то вошёл.
Битва была недолгой. Ямосу пронзили сердце и перерезали горло, а ребёнок исчез. Пожар начался тут же. Не то стремясь скрыть какие-то следы, не то просто ради красивого эффекта неизвестный поджёг тело Ямоса и ушёл.
Вбежав в объятую огнём палату, Боргента использовала заклинание Усмирение. Ей удалось сбить
— Вот, — закончила Натсэ.
Она сидела в гостиной у холодного камина и покачивала на руках дочку Боргенты. Я сел в кресло напротив, обхватив голову руками. Огневушка последовала моему примеру, упав в кресло рядом.
— А где Боргента? — начал я разбираться в ситуации.
— В тюрьме Боргента, — вздохнула Натсэ.
— Что?! — дёрнулся я.
— Ну, не совсем в тюрьме... В общем, её пока задержали. Никто не поверил её рассказу. Магия Огня была? Была. Сколько магов Огня находилось в лечебнице? Одна. Вот и задержали.
— Дурдом какой-то, — пробормотал я. — Авелла там, пытается её вытащить?
— Нет, — покачала головой Натсэ. — За Боргенту бьются Акади и Денсаоли. Но им самим непросто. Акади ведь не скрывает, что она из клана Огня. Там сейчас, кажется, переворот начнётся, если всё грамотно не уладят... Одна надежда на Дамонта, он вроде как дельные вещи говорит. Логоамар пьян в стельку, старый дурак. А Авелла с Тавреси. Думать не хочется, каково им сейчас...
— Где?
— Не знаю, Морт. Тавреси была в истерике, унеслась, не разбирая дороги. Вряд ли она захочет сюда вернуться. Белянка её не оставит, пока не будет уверена, что она с собой ничего не сделает.
— Постой! — вскочил я. — Я чего-то не понимаю. Почему Тавреси выжила?
Натсэ смотрела на меня с недоумением:
— Я ведь объяснила. Он её в окно выкинул.
— Она — рабыня!
— И что?
— Если хозяин погибает, то раб — тоже.
— Нет, Морт, ты немного путаешь... Если хозяин погибает по вине раба — тогда да.
— Но...
— А! Ты, наверное, про какой-то из наших разговоров, когда я сказала, что если ты погибнешь, то я тоже умру... Тут немного другое. Ты меня назначил рабом-телохранителем. Вот раб-телохранитель — тот да, тот погибает вместе с хозяином в любом случае, потому что хранить жизнь хозяина — его обязанность, не сохранил — значит, не справился.
— А разве Тавреси не должна была впасть в какое-то оцепенение без хозяина? — не сдавался я. Что-то в этой истории не давало мне покоя.
— Она и впала, — пожала плечами Натсэ. — Не хотелось говорить, но... Авелла взяла её в рабство, чтобы привести в чувства. Нужно было хотя бы убедиться, что всё в порядке.
— Могла бы и ошейник снять, — буркнул я, вновь опускаясь в кресло.
— Знаешь, Морт, иногда ошейник — это благо. Иногда очень хорошо, если ты можешь дать кому-то приказ: продолжать жить. И быть уверенным, что приказ исполнят. Белянка это поняла. Она умница.