Эра Огня 5. Мятежное пламя

Криптонов Василий Анатольевич

Пошли!

Мы обрушились вниз с огромным ускорением. Я попросил воздух нас разогнать, Авелла сколдовала вокруг нас защитный пузырь, который с треском лопнул, разбившись о землю, оставив круглую выемку.

— Задержите его, — крикнула Натсэ, первой бросаясь в дом.

Мы с Авеллой поднялись на ноги и повернулись к туалету. Из дома донёсся женский визг, потом — грохот, удары... И вот раздался плач ребёнка.

Из туалета.

— Ну в чём дело? — Дверь туалета распахнулась, и перед нами предстал Гетаинир с младенцем на руках. — Честному человеку уже

и нужду справить нельзя. Сразу какой-то погром... А, это вы! Рад видеть, сэр Ямос, госпожа Боргента. Как делишечки? У меня прекрасно.

Натсэ вырвалась из дома, подобная демону. Платок с неё слетел, глаза горели.

— Ты ублюдок! — рявкнула она. — Да как ты посмел?..

— Посмел что? — фыркнул Гетаинир. — Обхитрить тебя? Уж извини, Тавреси, но я не мог иначе.

В руке у Натсэ что-то сверкнуло.

— Не двигаться! — Гетаинир перестал валять дурака. Правой рукой схватил ребёнка за голову. Младенец завизжал...

— Мерзавец, — прошептала Авелла.

Натсэ не двигалась. Я тоже не знал, что поделать. Да ему мгновения не понадобится, чтобы раздавить эту крохотную головёшку, тут ни одна Стихия не поможет...

сможешь изменять и создавать Вселенные...

Я поспешно закрыл глаза. Ладно... ладно, Старик. Ладно, беру свои слова обратно. Сейчас, если мне удастся провернуть нечто вроде того, что делала со мной Сиек-тян...

В темноте они стояли рядом. Натсэ и Авелла. Не настоящие, а те, что представлялись моей душой.

— Чего ты хочешь? — спросили они хором.

— Спасти сына Тавреси, — сказал я.

Они переглянулись и кивнули одновременно. Вместе сделали шаг вперёд, и я открыл глаза.

— Вы сами всё уничтожили, сэр Ямос, —разглагольствовал Гетаинир. — А ведь он говорил...

Я сделал шаг вперёд, чувствуя невидимые нити, протянувшиеся между мною и Гетаиниром.

— Стой! — крикнул он, но не дёрнулся.

— Морт! — забеспокоилась Натсэ.

Я сделал ещё один шаг. Разглядел капли пота и страх в глазах Гетаинира.

— Отпусти голову ребёнка, — тихо сказал я. — Разожми пальцы и медленно опусти руку.

Он подчинился.

— С ума сойти, — пробормотала Авелла. — Может, он правда и в ламантина может превратиться?

— Отдай ребёнка Авелле, — приказал я. — Аккуратно, медленно. Авелла?

Она пошла вперёд, протягивая руки. Гетаинир двинулся ей навстречу, но вдруг остановился.

— Отдай ребёнка! — повысил я голос.

Гетаинир улыбнулся:

— Он ведь просил: отдай то, что взял. Но вы притащили её сюда. Огненную Деву. Часть его души.

Я уже слышал нарастающий рёв ветра. Ветра, поднимаемого двумя могучими крылами.

— И неужели вы думали, что он её не найдёт?! — выкрикнул Гетаинир и расхохотался.

Из-за края Материка величественно поднялся Огненный Дракон и расправил огромные крылья над деревней.

Глава 22

Нечасто

бывает так, что смотришь на что-то и понимаешь: всё. Это конец. И ты в этом виноват.

Глядя на Огненного Дракона, я думал именно так. После слов Гетаинира мне захотелось воткнуть в землю меч рукояткой и броситься на лезвие. И, честное слово, я был к этому близок. Единственное, что меня останавливало — понимание того, что нужно бороться. Не за себя, так за тех, кто стоит рядом.

Но чёрт побери, действительно, это ж надо было додуматься приволочь на Материк одно из созданий Мелаирима! Слабое утешение: не я это придумал. Все главы кланов облажались одинаково.

— Отдай ребёнка! — заорал я, срывая голос.

Невидимые нити натянулись и зазвенели. Гетаинир, покачиваясь, двинулся к Авелле. Дракон пока ещё висел за границей Материка. Он нас, должно быть, и не видел. Но вот он размахнулся крылом и ударил. Там, где только что был чистый и прозрачный воздух, невидимый купол окрасился алыми и жёлтыми сполохами. Поползли трещины.

Авелла вытянула руки, готовая забрать младенца...

Ещё один удар огненного крыла, и пылающие осколки защиты посыпались внутрь. Отверстие было слишком мало, чтобы дракон в него протиснулся... Но для Мелаирима оказалось в самый раз. В мгновение дракон исчез, а в пробитое отверстие прыгнул человек в алом плаще. Ещё прежде, чем его сапоги — тоже алые — коснулись земли, он взмахнул рукой. Звено за звеном в воздухе образовалась металлическая цепь, опутала Гетаинира. Мелаирим дёрнул цепь на себя, и Авелла успела лишь коснуться свёртка с младенцем. Гетаинир, вскрикнув, отлетел к своему хозяину и упал на спину. Мелаирим забрал у него ребёнка.

— Вот и всё, — тихо сказал он. — У каждой истории должен быть свой конец.

***

Самое сложное в любой истории — это начало. С чего всё началось? С рождения? До рождения? За секунду до смерти? Наши истории начинаются тогда, когда что-то (или кто-то?) стирает всю прежнюю жизнь и ставит вокруг нас новые декорации. Играй, или умри. Третьего не дано.

Ничуть не легче финал. Когда всё заканчивается? Когда нужно подвести черту и сказать: «Всё!»? Когда найдены все ответы, или когда исчерпаны все возможности? Когда все нашли своё счастье, или умерли? А может, просто тогда, когда ты опустишь руки и поймёшь: «Я больше не могу сражаться».

Начало и конец... Их легко перепутать. И там, и там нередко царит беспросветный мрак. Просто кто-то должен взять на себя смелость и поставить точку, либо запятую. Мелаириму было не занимать смелости, когда он, вновь обратившись в Дракона, взмахнул крыльями, поджигая крыши домов. Это была точка. Но мне, кажется, удалось пририсовать к ней неуклюжий «хвостик», когда я сделал шаг вперёд и вытянул руку навстречу дракону.

— Материк ты не захватишь! — крикнул я.

В деревне начинался переполох. Люди выскакивали из горящих домов и, увидев огромного пылающего дракона, с воплями кидались врассыпную.