Эра Огня 5. Мятежное пламя

Криптонов Василий Анатольевич

— Да, — кивнул я.

— И... Что он? Что делает?

Я сглотнул.

— Смеётся.

— Смеётся?

— Он показывает на тебя пальцем и смеётся.

Гетаинир и в самом деле покатывался со смеху. Потом он отступил подальше, в глубь своей камеры, и принялся танцевать. Вряд ли он был хорошим танцором. Просто дёргался под воображаемую музыку, перемежая движения похабными жестами. Я смотрел на него, чередуя вдохи и выдохи своей жизни. Зачем-то считал их.

— Ты чувствуешь, когда он на тебя смотрит? — спросил

я.

Гетаинир смотрел на Натсэ, не отрываясь.

— Да, — сказала она. — От этого ощущения хочется помыться.

Я глубоко и прерывисто вдохнул.

— Пошли отсюда, Морт. — Натсэ, в свою очередь, выдохнула. — Не надо было приходить. Спасибо, что остановил меня...

— Подожди.

Впервые я убил не своими руками — огнём. Это было в доме почтенного Герлима. Оживших мертвецов под водой я за людей не считал. Потом был рыцарский турнир, потом — вся та безумная резня с Орденами Убийц, но там всё происходило в бою. Это иное.

Другое дело было прикончить Мелаирима, когда тот освобождал пламя. Но и там я действовал просто потому, что иначе было нельзя. Сейчас — можно было.

Невидимые нити легко прошли сквозь невидимую стену. Магия Стихии Воздуха их не заметила — они были из совсем другой оперы. Зато Гетаинир вдруг замер посреди одного из своих дурацких движений. Глаза его разгорелись ужасом. Я улыбнулся.

Кажется, он кричал — я не слышал ни звука. На его руке появилась чёрная метка — я уже видел такую же у Натсэ. Наверное, они не только к ошейникам привязываются, но и к заключённым в тюрьмах.

Гетаинир пытался воспользоваться магией — тщетно. Я заставил его закрыть рот. Заставил подойти к невидимой стене, и вот мы с ним опять лицом к лицу.

— Морт? Что ты делаешь? — напряглась Натсэ.

— Зло, — ответил я.

Гетаинир откинул голову назад и изо всех сил врезался лбом в стену. На невидимой, как будто стеклянной преграде осталось пятно алого цвета.

— Ещё, — шепнул я.

Он повторил удар. Потом снова, снова...

Я заставлял себя смотреть. И какая-то часть души наслаждалась этим зрелищем. Какая-то часть разума бормотала: «Ну вот, теперь я знаю, каково это — быть Натсэ. Убивать не для того, чтобы спасти себе жизнь сию секунду».

— Давай, выродок, — прошептал я. — Разок за каждого ребёнка, что ты убил в Дирне. Разок за того инспектора. Разок за Авеллу. Разок за то, что сделал с Асзаром. Пару раз за Ямоса. Пару раз за его сына. И ещё десяток — за женщину с фиолетовыми глазами, к которой ты не должен был приближаться на пушечный выстрел.

Десятка не получилось — череп сломался раньше. Увидев то, что выплеснулось оттуда на стену, увидев, как упало на пол камеры безжизненное тело, почувствовав, как одновременно словно бы оборвались невидимые нити, нас связавшие, я ощутил себя катающимся на взбесившейся карусели.

— Морт! — вскрикнула Натсэ.

Я быстро

отвернулся и, согнувшись пополам, блеванул на землю. Одним извержением не закончилось, пришлось повторить дважды. Кто бы мог подумать, что будет так тяжело...

— Дурак, — прошептала Натсэ. Её рука дрожала у меня на плече. — Морт, какой ты всё-таки дурак...

— Эт мйя спрсбть...

— Чего?

Я закрыл глаза, рукой вытер лицо и выпрямился.

— Это моя суперспособность, говорю, — повторил я. — Ни у кого такой нет.

— Это уж точно. Спасибо.

Последнее слово она произнесла шёпотом. Я в ответ кивнул. Посмотрел под ноги, на вкусный некогда завтрак с Огневушкиным кофе.

Трансформация

Заклинание отработало уверенно. Я мысленно перекопал землю и разровнял. Реальная земля подчинилась. Ну вот... Теперь — трава.

Трава выросла, подчинившись зову Пятой Стихии. Ушло смешное количество ресурса.

— Хочешь обернуться? — спросила Натсэ.

— Нет.

— Подумай.

— О чём тут думать?

Я даже представлять не хотел то, что осталось у меня за спиной. Забыть бы поскорее.

— Морт, это важный момент. Послушай себя. Все убитые остаются в твоей душе, так или иначе. Ты не хочешь просыпаться в холодном поту до конца жизни? Сейчас есть шанс пересилить себя и посмотреть на то, что сделал, разрешить себе с этим жить. Потом будет труднее.

Её слова показались мне разумными. Я обернулся.

Странно... Теперь зрелище прозрачной комнаты, залитой кровью и мозгами, не производило на меня такого впечатления. Всё будто превратилось в декорации.

— Вот видишь, — сказала Натсэ, поняв по моему лицу, что мне полегчало. — Другое дело. А теперь идём. Нужно что-то купить, чтобы Авелла не заподозрила неладного.

— Да, — кивнул я. — И ещё зайти в мертвецкую. Ямос...

— Обними меня, и летим, — кивнула Натсэ.

***

Мы вернулись домой втроём. Я, Натсэ и наш секрет. Когда-нибудь мы расскажем всё Авелле. Когда-нибудь она простит нас, если вообще увидит, за что тут прощать. А пока... Пока надо было улетать.

Мы вернулись в девять вечера. Застали на пороге госпожу Акади, которая по просьбе Авеллы приносила кровать. Она с обидой посмотрела на меня:

— Здорово вы меня наказали, сэр Мортегар, — сказала она.

— Кто-то же должен был остаться управлять кланом, — развёл я руками.

— Ну да, ну да... Сэр Мортегар, пообещайте мне одну вещь.

— Я скорее сам умру, чем позволю Авелле пострадать, — сказал я. — И нас тут как минимум двое таких. — Я кивнул на смущённую Натсэ, которая всё ещё не знала, как смотреть в глаза женщине, с дочерью которой у неё такие необычные отношения. — А на самом деле гораздо больше.

Акади грустно улыбнулась и вдруг так по-матерински взъерошила мне волосы: