Эра Отмены
Шрифт:
Загадочным и таинственным он не выглядел. Зевал, чесался, тёр глаза и сонно «угукал» с доктором – в общем, вёл себя как любой обычный горожанин, разбуженный посреди ночи нежданно нагрянувшими дальними родственниками из глухой деревни Левое Негодяево.
Над дверью хижины горел жёлтый фонарь, вокруг него роилась мошкара, в кустах трещали цикады, и в целом антураж был очень уютным и мирным, именно каким-то насквозь деревенским.
Не верилось даже, что где-то неподалёку расположено Хранилище, напичканное смертоносными
Звали проводника Арифом, и неожиданно выяснилось, что он не говорит по-русски. Доктор, однако, заверил, что на успех мероприятия это не повлияет. Задача у него несложная, сопроводит дам куда надо, дождётся, когда закончится сеанс, затем отведёт их обратно в посёлок.
– Единственно, в одном месте придётся завязать вам глаза, – предупредил доктор. – Это для сохранения тайны.
Доктор сказал Арифу что-то по-азербайджански, и тот показал коробку, в которой хранились несколько плотных тряпичных повязок.
– Ткань чистая, повязки одноразовые, всё гигиенично, – успокоил доктор. – Буквально на минуту, не больше. Дойдёте до определённого места, наденете повязки, а когда войдёте в бункер, повязки сразу снимут. Когда будете выходить обратно, опять же, на минуту наденете повязки. Ничего страшного, уверю вас.
– Бункер?
– Да. Чудесный Мальчик живёт в бункере.
– Понятно…
Договорившись обо всём с проводником, доктор сообщил, что минут через десять группа отправится в путь, пожелал успешного излечения и убыл обратно в посёлок.
Путешественницы присели на лавку перед хижиной и стали ждать, когда Ариф соберётся в дорогу.
Лиза растолкала Алёнку.
– «Всплывай», золотая моя! Твоя роль «смертельно больного ребёнка» сыграна успешно, публика довольна.
Пока Алёнка протирала глаза, зевала и чесалась, совсем как проводник несколько минут назад, Лиза до отказа «подзарядилась» от Виолетты. На доминирование в аэропорту и противоборство с Гафаром ушло не так уж много энергии, но в преддверии проникновения в Хранилище следовало держать контур наполненным до отказа.
Минут через пять Герман доложил, что доктор прошёл мимо, никого не заметил, и «археологи», в принципе, готовы к выдвижению.
– Ну, так и выдвигайтесь, – ответила Лиза. – Мы тоже почти готовы.
Спустя минуту она мило улыбнулась Арифу, который вышел из хижины с повязками в руках, и спросила на общеорденском:
– А этот язык тебе знаком?
– Откуда ты знаешь Хаптаи?! – страшно удивился Ариф.
– Так я и думала, – благосклонно кивнула Лиза. – Это многое упрощает…
И на два счёта взяла проводника под контроль.
На два, потому что у него было хорошее сопротивление, значительно выше, чем у обычных людей.
Сначала пришлось как следует надавить, а уже потом «набрасывать поводок».
Но это дело техники, а в целом доминирование удалось без проблем.
За
Герман быстро набросал схему, отметил на ней все важные детали и сделал вывод:
– Вот от этого входа в тоннель и до шлюза при входе на уровень вам придётся топать одним. Телеметрия оборудована грамотно, «слепых» зон нет, так что мы сможем присоединиться к вам только в «острой фазе».
– Что ж… Надеюсь, до наступления этой самой фазы мы обойдёмся без вас, – сказала Лиза. – Нам главное успеть «навестись» до открытия первой двери шлюза. Всё остальное вполне решаемо…
Убедившись, что Ариф адекватно ведёт себя под контролем, экспедиция углубилась в пещерный лабиринт.
Впереди двигались дамы с проводником, в полутора сотнях метров за ними следовали «археологи».
До самого шлюза, ведущего на верхний уровень, всё шло строго по сценарию. Ариф вёл себя примерно. Дважды нажал на скрытые переключатели, оставив на них слабый оттиск подкрашенной губной помадой ладони (для «археологов»), дважды же ответил на запрос пароля через переговорные устройства, и в итоге через несколько минут дамы с проводником стояли перед шлюзом верхнего уровня Хранилища.
Ариф в третий раз ответил на запрос из переговорного устройства.
По потолку тоннеля побежали сполохи оранжевой мигалки, тяжёлая бункерная дверь с рокотом поехала по рельсу, неспешно открывая внутреннее пространство шлюза.
Железобетонная коробка пять на шесть, потолок три метра. Наружная дверь (та, которая сейчас открывается), внутренняя дверь. Слева в стене, на высоте двух метров, тянется длинная узкая амбразура.
Вот вам шлюз.
Как только дверь начала открываться, Алёнка села на пол, в позу медитации, поёрзала немного, выбирая угол в сорок пять градусов с фокусом на амбразуре, закрыла глаза, глубоко вздохнула… И «нырнула».
Виолетта с Лизой отошли на три шага назад. Ариф стоял несколько сбоку и находился в опасной близости от зоны поражения.
В отличие от основной массы сородичей, точечно бьющих при визуальном контакте, Алёнка работает из сумеречной зоны и бьёт по площади инфразвуком. Тут очень важно направление и фокус, поскольку без должного опыта в сумеречной зоне можно потерять ориентацию и ударить по своим.
Дверь ещё не встала в крайнее положение, когда Алёнка отсутствующим бесцветным голосом доложила: