Эрагон.Наследие
Шрифт:
Затем двери с грохотом распахнулись, и вошли двое — Муртаг и Гальбаторикс. Муртаг остановился там же, где и всегда, но без жаровни ему явно нечем было заняться, и он, скрестив руки на груди, прислонился к стене и уставился в пол. Та часть его лица, которая была видна Насуаде, не внушила ей никаких особых надежд: его черты показались ей еще более резкими, чем обычно, а в изгибе губ было что-то поистине сатанинское, у нее даже мурашки по всему телу поползли.
Гальбаторикс не сел, как обычно, в кресло, а остался стоять, находясь где-то чуть в стороне от ее виска, и она скорее чувствовала его присутствие,
Затем он простер над нею руки с длинными, тонкими, похожими на когти пальцами, и она увидела, что в руках у него какой-то маленький ларчик, украшенный инкрустацией из резного рога, очень похожей на иероглифы древнего языка. Из ларчика доносился какой-то в высшей степени неприятный, хотя и довольно слабый скрежет; казалось, там скребется мышь.
Одним движением большого пальца Гальбаторикс открыл крышку и вытащил из ларчика нечто, похожее на крупную личинку цвета слоновой кости. Тварь была почти три дюйма в длину, и на одном ее конце виднелась крошечная пасть, с помощью которой личинка и издавала тот противный скрежет, словно выражая крайнее неудовольствие миром, в который попала. Личинка была пухлая и складчатая, как гусеница; если у нее и имелись какие-то ножки, то глазу они были почти незаметны; и она отвратительно извивалась, тщетно пытаясь освободиться из цепких пальцев Гальбаторикса. А он сказал, обращаясь к Насуаде:
— Это весьма занятная и весьма хищная личинка. Мало что на свете действительно соответствует своему внешнему облику, но в данном случае это особенно очевидно. Эти твари очень редки, и найти их можно только в одном месте, а поймать гораздо труднее, чем может показаться с первого взгляда. Можешь считать, Насуада, дочь Аджихада, что это знак моего особого к тебе расположения, ибо сейчас я намерен воспользоваться одной из этих личинок, применив ее к тебе. — И он гораздо тише, почти интимным тоном прибавил: — Признаюсь, не хотелось бы мне сейчас оказаться на твоем месте!
Скрежет, издаваемый мерзкой тварью, стал громче, когда Гальбаторикс посадил ее на правую обнаженную руку Насуады чуть пониже локтя. Она вздрогнула, ибо личинка оказалась гораздо тяжелее, чем с виду, и цеплялась за кожу сотней каких-то острых маленьких крючков.
Личинка еще немного поскрежетала, а потом, собравшись в плотный комок, прыгнулавверх по руке Насуады, разом преодолев несколько дюймов.
Насуада дернулась, пытаясь сбросить личинку, но та держалась крепко, глубоко вонзая в кожу свои ножки-крючочки.
А потом снова прыгнула.
И еще раз, и вскоре уже оказалась у Насуады на плече; крючки на брюшке цеплялись за гладкую кожу, точно колючки репья. Краем глаза Насуада заметила, что личинка подняла свою безглазую головку, словно принюхиваясь, и нацелилась прыгнуть прямо ей на лицо. Крошечная пасть приоткрылась, и Насуада увидела там острые режущие жвала.
«Скри-скри? — как бы спросила личинка. — Скри-скра?»
— Не туда, — сказал ей Гальбаторикс и еще что-то прибавил на древнем языке.
Услышав знакомые звуки, личинка повернула в сторону от лица Насуады — к огромному облегчению девушки — и снова стала спускаться по ее руке.
Мало что могло действительно вызвать у Насуады страх. Прикосновение раскаленного железа. Мысль о том, что Гальбаторикс будет править
Однако по какой-то неведомой причине уже один только вид этой личинки, не говоря уж о ее прикосновениях к телу, пугал и нервировал Насуаду куда больше, чем что-либо другое. Каждый мускул ее тела прямо-таки жгло от напряжения; ей невыносимо хотелось вскочить и убежать, спрятаться, спастись от этого жуткого существа. Было нечто глубоко неправильное и непонятноев самом поведении личинки: она и двигалась как-то не так; и ее отвратительная маленькая, но хищная пасть странным образом напоминала ротик ребенка; и звуки, которые она издавала, вызывали в душе какие-то первобытные страхи.
Личинка остановилась на сгибе локтя и что-то проскрежетала.
Затем ее толстое безногое тело собралось, содрогнулось, и она, подпрыгнув дюймов на пять вверх, как бы нырнула вперед головой и приземлилась на внутренней стороне руки Насуады ближе к плечу.
И там хищная тварь вдруг разделилась на дюжину маленьких ярко-зеленых сороконожек, которые моментально расползлись по руке Насуады и впились в ее плоть своими жвалами, прогрызая себе путь под кожу.
Боль была невыносимой. Насуада забилась, пронзительно закричала, глядя в потолок, но вырваться и прекратить эту пытку не могла. Этот кошмар, как ей показалось, продолжался бесконечно долго. Раскаленное железо, возможно, причиняло ей более острую боль, но сейчас Насуада предпочла бы даже прикосновения раскаленного прута, ибо железо было безликим, неживым, да и боль от него — вполне предсказуемой, а от этих тварей можно было ожидать чего угодно. Особый ужас вызывало то, что источником боли являлось нечто живое,и эта неведомая тварь пожирала ееплоть; мало того, вгрызалась в нее,проникая внутрь!
Наконец, забыв о гордости и умении держать себя в руках, Насуада громко закричала, призывая на помощь богиню Гокукару и умоляя ее о милосердии, а потом забормотала, точно малое дитя, прося пощады и не в силах остановить поток жалких слов, так и рвавшихся изо рта.
Она услышала, как рядом с нею смеется Гальбаторикс, явно наслаждаясь ее мучениями, испытала невероятный прилив ненависти к нему и потеряла сознание.
Насуада приподняла веки и моргнула, медленно приходя в себя.
Через несколько секунд ей стало ясно, что Муртаг и Гальбаторикс ушли. Но как они уходили, она не помнила.
Боль перестала быть такой острой, но все-таки здорово чувствовалась. Насуада скосила глаза, чтобы осмотреть себя, и тут же отвела взгляд, чувствуя, что вот-вот снова потеряет сознание. Сердце лихорадочно забилось: там, где хозяйничали эти многоножки — она не была уверена, что всех их по отдельности можно называть личинками, — плоть сильно вспухла, и наполненные кровью бороздки отмечали путь этих тварей, проложенный у нее под кожей. Каждый такой след жгло, как огнем. Насуаде казалось, что всю верхнюю часть ее тела исхлестали металлическим бичом.