Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
Лично мне стало все понятно. По какой-то причине во время тех самых «полевых испытаний» что-то произошло, причем такое, что парень сорвался, причем сорвался здорово… Ну и как логический вывод — вышел из повиновения. Надо же, когда я сорвалась, то мой первый приступ прошел куда легче, а у этого парня… Похоже, что именно во время этого приступа он и разодрал на куски колдуна вместе с его охраной, того самого экспериментатора, который и вывез его на эти самые испытания. А дальше было еще хуже: как только на парня накатывал очередной приступ, он начинал убивать,
— Но почему ты убивал людей? Я могу понять твои поступки в отношении животных, но люди…
— А… а людей тоже я убивал?
— А ты что, разве не помнишь?
— Не то, что не помню… Просто мне всегда казалось, что я могу избежать этого…Ну, смерти людей. Как видно, не смог… Мне всегда говорили, что убивать животных и людей — одно и то же…
— Погоди… То есть тебе говорили, что можно убивать тех и других?
— Не только можно, но и нужно… Для этого, мол, меня и растят…
— Расскажи о своей жизни там, в одиночестве…
— Зачем?
— И все же…
Рассказ парня о жизни в подземных лабораториях был не очень долгим, но нам хватило и этого… Возможно, он сказал бы нам много больше, но в какой-то момент, прямо посередине повествования, парня будто тряхнуло, и его глаза вновь стала заволакивать черная пленка, а за спиной стали разворачиваться щупальца. Опять…
Мгновенно я оказалась подле него. Так, приступим… С силой направила накатывающую на человека черную волну в сторону, принялась чистить сознание от боли и ненависти…
Хорошо, дело идет на лад, тем более что парень и сам неосознанно пытается оттолкнуться от всего чужого, наносного. Глаза просветлели, поднявшиеся было щупальца вновь улеглись на спину парня… Удалось, приступ не случился. На этот раз…
После этого, придя в себя, парень какое-то время смотрел на меня непонятным взглядом, а затем вскочил на ноги и кинулся в темноту. Мы его не удерживали: надо будет — вернется… Кажется, его сводила с ума одна только мысль о том, что он может идти куда угодно, и что мир огромен… Мир — он, оказывается, куда больше той крохотной камеры, в которой его держали долгие годы, пока перестраивали его организм и прививали необходимые навыки…
— Ну, и что мы дальше будем делать? — повернулся к нам Кисс. — Вот еще маета на нашу голову!..
— Спать ляжем — вздохнула я. — Приступ у парня я сняла, надеюсь, что за ночь он больше не повторится. Если этот человек снова придет… Вот тогда и будем думать, что делать.
— А он придет… — это не было вопросом, Кисс просто рассуждал вслух.
— Думаю, придет обязательно…
— Слушай, а с чего это его к нам тянет?
— Все просто. Кажется, мы единственные, кто за многие и многие годы отнесся к нему по-человечески, не как к чудовищу, а как к другу… К тому же человек не может быть один — ему всегда хочется видеть кого-то подле себя… И еще он страшно боится, что мы будем смеяться над его уродством. Значит, парень прекрасно понимает что к чему…
— Все равно не понимаю: как можно… такого делать из батта?
— А
— Как видно, и она не выдержала в какой-то момент…
— Верно. Не знаю, специально это сделали, или подобное случилось само по себе… Все же я склонна считать, что произошло нечто выходящее за рамки на этих самых, как сказала Авита, «полевых испытаниях». А может, все куда проще: человек впервые за многие годы попал из темных и затхлых подвалов на солнце и воздух, и срыв произошел сам собой… Да это и не важно. Главное, сейчас он — эрбат, человек, который в безумии не отвечает за свои поступки…
Дежурить я вызвалась первой — просто не смогла уснуть. После бесхитростных рассказов изуродованного парня перед моими глазами стояли жуткие картины. Тут были лаборатории со страшными опытами, ужасные монстры, выращиваемые под землей, вдали от чужих глаз, люди, отдаваемые им на съедение, и многое, многое другое… Я уж не говорю о том, чем заставляли питаться подопытных. Все это так грязно и мерзко…
Ранним утром, едва-едва взошло солнце, как мы отправились дальше. Хорошо утром ехать: жары еще нет, зато имеется что-то вроде утренней прохлады…
— Лиа, — повернулся ко мне Кисс. — Лиа, слушай, а Койен что тебе об этом парне говорит?
— Ничего не говорит.
— Н-да, ясно, что ничего не ясно…
Прошло совсем немного времени и легкая прохлада сменилась все той же жарой. Вокруг уже привычная пыль и сухость… Единственное, что радовало, так это только то, что мы вновь выехали на какую-то дорогу.
Хм, а эта дорога мощеная… Интересно, куда она ведет? Чувствуется: по ней ездят, но сейчас вокруг пустынно — ну, это как раз понятно, в эти места пока стараются лишний раз не ездить… Ну, для нас подобное только во благо…
Как сказал Кисс, чуть дальше эта дорога как бы раздваивается, и одна из этих двух дорог ведет к тем путям, что выводят из Нерга, а вторая ведет к Крайссу, стране, соседствующей с Нергом. Что ж, можно и туда, в Крайсс, а там мы уж как-нибудь… Ну, и, естественно, в глубине души тлела надежда: а вдруг мы сумели оторваться от погони?
Эта невысказанная мысль сидела в голове у каждого из нас, но мы боялись сказать ее вслух. Как бы не сглазить…
Впрочем, это не помогло. Все это время меня не отходила непонятная тревога… Койен, в чем дело? Еще вчера ничего такого не было, хотя впереди у нас тоже была полная неясность… Понимаю, что опасность, но какая? Догадываюсь, что Одиннадцатый тут ни при чем…