Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV

Торп Гэв

Началась битва. Судьба Порта-Пасти висела на волоске, доблестные Пепельные Скорпионы наступали под шквальным огнём, перебегая из укрытия в укрытие, пытаясь пробраться через лабиринт консолей и переходов к сердцу генераторума. Огромное подземелье наполнилось ураганом воющих энергетических разрядов и ревущих болт-снарядов. Взрывались машины, оседали лестницы, в воздухе повисли клубы едкого дыма. Падали и люди, и автоматы, стальные когти впивались глубоко в плоть, огнемёты изрыгали пламя, катились и грохотали гранаты, разрывая тела и прогибая металл.

Посреди бури нерушимой стеной стояла стена «Кастеллаксов», чья броня покрылась вмятинами и тлела, но выдерживала яростный обстрел, словно скала — поток, пока из дыма не появились три батареи «Рапир». Палящие лучи их лазерных разрушителей сомкнулись на переднем «Кастеллаксе» и отправили его в пылающее забвение. Почувствовав, что момент настал, штурмовые отделения велитариев вырвались из укрытия, крича древние кровавые кличи своего дикого

мира, и ринулись в пролом в смертоносной баррикаде боевых автоматов. Десятки были скошены на бегу, разорваны болт-пушками «Изувер» выживших «Кастеллаксов», а других сокрушили тяжёлые удары сервокогтей, но, подобно стае хищных птиц, велитарии обрушились на бронированных чудовищ, выпуская в упор адские волкитные лучи, нацеленные в сочленения и пробоины брони боевых автоматов. Пал ещё один «Кастеллакс», продолжая молотить в слепой ярости когтями даже тогда, когда его ноги подогнулись, и велитарии прорвались, бросившись на ждущих атаки техножрецов с силой и яростью, рождёнными отчаянием и самопожертвованием, которое не должно было оказаться тщетным.

Лишь один велитарий-прайм, чьё имя так и не было установлено, прорвался сквозь кровавый ураган ближнего боя к помосту контрольной кафедры. Его залитая кровью пустотная броня дымилась. Поскольку времени на обдумывание действий не было, велит вонзил силовую саблю прямо в сердце машины, когда на его гермошлеме уже смыкались огромные стальные когти. Помост кафедры взорвался, исчезнув в ослепительно-белом огненном шаре, между огромными ядрами плазменного реактора промелькнули разряды молний, расплавляя генераторум. Активировались протоколы чрезвычайного положения и перенаправили высвобожденную энергию в установленные на стенах конденсаторы, мгновенно испепеляя зажатых между ними людей и машины.

Накрывший Порт-Пасть покровом помех сигнал сначала дал сбой, а затем исчез.

Триумф и предательство

В пространстве вокруг станции бесконечный пульс в воксе и сигнальной сети кораблей лоялистов внезапно сменился оглушительной тишиной, после чего ход сражения одновременно стал более упорядоченным и более жестоким. Между друзьями и врагами были проведены линии фронта, были посланы вызовы и получены ответы на них, предъявлены и встречены отказом ультиматумы и призывы к капитуляции, а руководство восстановлено перед лицом кризиса.

На борту исполинского «Триумфа рассудка», флагмана Армады Порта-Пасти, огромного и предназначенного для управления флотом корабля, созданного из корпусов двух макролинкоров типа «Легат», выведенных из строя в ранние годы Великого крестового похода, было предотвращено покушение на гранд-адмирала Осфея Ла Брая, а попытка мятежа подавлена — быстро и безжалостно. Теперь Ла Брай вновь принял полное командование над огромным линкором, и, с исчезновением губительного сигнала авгурии, системы стратегического просвещения «Триумфа», предназначенные для руководства в случае необходимости боевым флотом всего сегментума, восстановили тактическое руководство над всеми ответившими на зов кораблями лоялистов. Первым делом Ла Брай отдал приказ «Курге», таранному линкору типа «Диктатус», находившемуся на орбите вблизи от станции и только что подавившему собственный мятеж. Пробудившись, корабль направился к умолкнувшей башне Паноптикона механикум, протянув шестикилометровой длины трезубец сервокогтей. «Курга» обрушилась на башню, пронзив её броню тридцатиметровыми зубами-шипами когтей, погрузившимися глубоко в мерцающие силовые поля. Через считанные мгновения в бронзовые стены башни впились десятки направляемых ракетами мельтагарпунов. Вцепившись в жертву, «Курга» разогнала двигатели. Десятикилометровой высоты башня дрожала и трещала, борясь против разрывающей её невероятной тяги, но затем поддалась, когда огромные двигатели линкора изрыгнули пламя, достойное самого ада. Башня сломалась, бесчисленные вторичные взрывы прошли вдоль всей её длинны, расколовшийся, словно гнилое дерево, Паноптикон улетел в пустоту. Губительный сигнал больше не повторится вновь.

В центре мальстрима кораблей верноподданные и предатели начали расходиться, давая судорожные залпы, не понимая, где враги, а где союзники. На внешних окраинах медленно раскручивающегося вихря, в десятках километров от Порта-Пасти, сопровождающие великую Армаду корабли только приходили в себя. Они не являлись частью основных сил и состояли из десятков эскадр, присланных на сбор из внешних систем, а также бесчисленных судов беженцев и тяжёлых транспортов, среди которых, словно крошечные морские существа рядом с огромными левиафанами, кружили корабли, проводящие ремонт и доставляющие провизию. Здесь, вдали от сердца вероломной атаки, резня была не столь жестокой, было меньше мятежей, но пришедший из Порта-Пасти сигнал-анафема всё равно на время ослепил и оглушил всех. И теперь сбитые с толку и ничего не понимающие экипажи наблюдали за катастрофой, не понимая, что происходит, кто в кого стреляет и почему.

На самом краю вихря один из великих боевых ковчегов Циклотрата, не принимавших в анархии ничьей стороны, практически незаметно

для других запустил маневровые двигатели и пошёл на сближение. Огромный бочкообразный корабль медленно развернулся в противоположную сторону от разворачивающихся по спирали внешних кораблей к всё ещё не вступившим в бой звеньям крейсеров, присланных на помощь из далёкого Агатона. На борту ни одного из них не оказалось предателей, и для экипажей в начинающейся битве не было ни явного смысла, ни очевидных сторон. Циклотратский боевой ковчег, обозначенный как «Арифметика насилия», медленно развалился, пластины его десятикилометровой длины обшивки оторвались, словно листья огромного цветка в буре. Вместо внутренних палуб показались ровные ряды отключённых пустотных торпед, которые, словно подожжённые одним факелом, вспыхнули золотым огнём, запуская плазменные двигатели. Они устремились через пустоту в агатонцев, мгновенно изничтожая оказавшиеся на пути меньшие корабли, и обрушились на цели, словно всеразрушающий кулак бога. Внезапная ослепительная вспышка от гибели десятков грозных кораблей была столь яркой, что её можно было увидеть невооружённым глазом с мрачных окраин облака Оорта системы. И там в ответ пробудился исполинский чёрный корабль…

Боевой флот Армады Порта-Пасти

Флотская стоянка Порта-Пасти являлась лишь одной из немногочисленных, но огромных баз Армады Империалис, размещённых вблизи границ Империума. Эти базы и действующие с них группировки были относительно недавним явлением, появившимся в Империуме, уже покорившем большую часть галактики, а не в ещё расширяемых под личным руководством Императора владениях Великого крестового похода. По крайней мере, одна такая флотская стоянка была основана в каждом из сегментумов майорис, были планы по созданию других. Они были крупнейшими базами за пределами сегментума Солар, хотя и были карликами по сравнению с огромными резервами самой Солнечной системы, и были основаны с целью обеспечения безопасности покорённых, а ранее терзаемых раздорами владений. Поэтому их предназначением было, в первую очередь, служить портами для сборов и пополнения припасов, центрами руководства и управления, а также базами для закреплённых на постоянной основе армад боевых кораблей с собственными армиями солдат из ауксилий. Эти армады должны были одновременно проводить дальнее патрулирование и служить силами быстрого реагирования на внезапные угрозы, будь то гражданские волнения, мятежи или внешние вторжения как из Империума, так и из-за его пределов.

В плане боевого состава данных флотилий, чему может послужить примером Армада Порта-Пасти, они — по крайней мере, на бумаге — численно и в плане вооружения превосходили любой экспедиционный флот Великого крестового похода. Основой флотилий становились несколько сотен линейных кораблей первого и второго ранга, разнотипных крейсеров и штурмовых кораблей, предназначенных для завоевания превосходства в «маленьких войнах» и проведения длительных патрулей. Обеспечивающие поддержку фрегаты и эсминцы должны были служить эскортами, преследовать и уничтожать мародёров, а также выслеживать одинокие корабли хищных пиратов, способных нарушить Мир Императора. Естественно, что в их распоряжении было меньше крупных флагманских кораблей, чем у занятых расширением Империума воинств Великого крестового похода, однако в Армады состояли чрезвычайно мощные суда, такие как линкоры типов «Голиаф» и «Легат». Два этих типа по-прежнему выделялись особой силой, однако, в первую очередь вспомогательной ролью. Они были заменены на фронтовой службе лишь, когда Великий крестовый поход вышел за пределы миров ядра сегментума Солар, растянув линии снабжения, уступив место более способных к независимой деятельности типам «Победа» и «Глориана», однако в данном случае это не являлось осложнением.

В отличие от кораблей и армий, составлявших великие, возглавляемые Легионес Астартес Экспедиционные флоты, или меньшие боевые группы приведения к согласию — ведомые эксплораторами и вольными торговцами группировки, — эти флотские соединения по природе своей предназначались скорее для обороны и предполагали возможность успешного разделения на отдельные эскадры в случае необходимости. Вследствие этого, армейский контингент на них составляла исключительно Имперская Ауксилия, чьи когорты почти всегда строились по «Соларной» системе. В свою очередь, они обычно брались из существующих подразделений Экзертус сегментумов, и были обычными людьми в отношении взаимодействия вне командной структуры Великого крестового похода. Их гранд-адмиралы и лорды-маршалы действовали под властью, дарованной правящим Советом Терры, и занимали равное или большее положение, чем лорды-командоры, правящие отдельными мирами, которые защищали их корабли. Конечно, лишь очень глупый гранд-адмирал стал бы спорить с примархом или с посланником Терранского Совета или Марса. Растущее разделение между двумя сторонами Имперской военной машины, одна часть которой должна была защищать, а другая завоёвывать, возможно, отчасти сказалась на том, что среди суверенных защитных флотилий дело предателей не получило такого широкого распространения, как в других армиях Империума, что ясно видно в исторических архивах.