Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Торп Гэв

Теперь она была покрыта пятнами цвета сгоревшего угля.

После того, как разрешение снимков улучшилось, Хан увидел огромные скопления несомых ветрами облаков, такие же густых и темных, как и на Улланоре.

Он сжал перила балкона.

— Есть сигналы?

— Ни одного, повелитель.

Хан чувствовал, как разгорается в нем гнев. Он был прав, прибыв сюда.

— Направляйтесь на орбиту, — холодно приказал он. — Сообщите флоту установить блокаду, затем приготовиться к высадке на планету. Рассредоточиться и продолжить

поиск. Если обнаружите хоть что-нибудь с фенрисийскими опознавательными знаками…

Даже в этом случае он на миг засомневался.

— Уничтожьте, — прорычал Хан.

— Она черная, — сказала Илья, уставившись в иллюминатор.

Халджи не ответил. Он был мрачен.

— Серьезно, Халджи, вся планета черная. Я видела планшетные записи Просперо, и он был прекрасен. Кто мог сделать такое с планетой?

— Легион, — ответил Халджи. — Легион мог сделать это.

Илья почувствовала тошноту.

— Сколько людей проживало там?

— Это ты любишь числа, сы.

Илья, возможно, могла бы припомнить данные из какого-нибудь источника, но знала, что не хочет этого. Просперо не был миром смерти, как Барбарус, с горсткой жителей, сходивших с ума от бедствий и цепляющихся за свои несчастные жизни. Планета была цивилизованной, урбанизированной, райской.

На ней должны были проживать миллиарды.

Миллиарды.

Ее горло сжалось от гнева.

— Они будут покараны. Если это были кто-то из наших, они должны быть наказаны.

— Если это в его силах, так и будет.

— Мы должны узнать, Халджи, — Илья повернулась к нему. — Мы должны узнать, кто это сделал.

— Мы уже знаем.

— Я не стану верить в это. Могли… могли ксеносы зайти так далеко?

Халджи покачал головой. Его обычную жизнерадостность как рукой сняло.

— Какие ксеносы? Все они мертвы или же вымирают. Не осталось никого, кто мог бы противостоять нам.

Илья потрясенно вспомнила, что сказала то же самое во время первой встречи с Ханом на орбите Улланора.

«Не осталось никого, кто мог бы противостоять нам, — повторил Хан. — Я вот думаю, Есугэй, сколько раз и в скольких забытых империях произносили эти слова».

Это высказывание казалось ужасающе пророческими. Она повернулась к иллюминатору и увидела отвратительный выжженный шар, повисший в космосе, словно могильный знак.

— Здесь для нас ничего нет, — произнесла она дрожащим голосом. — Мы никогда не должны были приходить сюда.

— Он должен был.

— Тогда мы должны поскорее убраться отсюда. Вернуться. Куда угодно, только подальше отсюда.

Халджи положил огромную руку ей на плечо.

— Успокойтесь. Мы получим ответы на поверхности.

Она судорожно вдохнула и оперлась на край иллюминаторы.

— Я не спущусь туда.

— Вам и не нужно, но Каган будет надеяться на вас. Флоту нужно руководство. Мы уже получили приказы для развертывания.

Илья

не хотела это слушать. На этот раз ей хотелось, чтобы они занялись этим сами. На этот раз она чувствовала себя настолько старой, насколько утверждал хроно.

— Отправь их на мой пост, — сказала она рассеянно, не в состоянии оторвать глаза от иллюминатора.

— Будет сделано.

— Убедись, если сможешь, что блокада установлена по схеме чан.

— Будет сделано.

— Как это закончится, Халджи?

Воин взглянул на нее без тени улыбки на смуглом лице с белым шрамом.

— Сы, это только начало, — произнес он.

К моменту выхода «Бури мечей» на геостационарную орбиту над Тизкой сомнений не осталось. К визуальным свидетельствам добавились данные по атмосфере, и доклад Табана выслушали в мрачной тишине.

— Значительная тектоническая активность, повелитель, — доложил начальник сенсориума, не отрывая глаз от инфопланшета. — Уровень загрязнения атмосферы намного выше допустимого. По нашим предположениям — это результат массированной орбитальной бомбардировки, после которой были нанесены дополнительные удары.

— Дополнительные удары? — заинтересовался Хан. — Какого рода?

— Неизвестно. Мы работаем над этим. Уровень радиоактивного фона высок, но есть еще… кое-что. Стопроцентный облачный покров, образовавшийся в основном из частиц от первоначальной фазы разрушения. Кислотный остаток. Токсины широко спектра присутствуют в смертельных дозах, в экваториальной зоне сильная вулканическая активность.

Хан сложил руки. Было сложно понять свои чувства. По какой-то причине он не был разгневанным, скорее оцепеневшим. Примарх ожидал, что будет раскрыт какой-то большой обман. Магнус мог быть способен на это. Кто как не он мог скрыть истинное состояние целой планеты.

— Жизненные показатели?

Табан покачал головой.

— Невозможно узнать.

— Тогда мы отправляемся вниз.

— Мы не можем, повелитель.

Хан сердито взглянул на него.

— Не можем, — повторил примарх, придав словам презрение, словно подобное препятствие могло остановить его.

Табан сглотнул.

— Есть барьер. Какой-то эфирный щит в верхней атмосфере, по-настоящему огромный. Мы уже провели симуляции. Транспортные корабли не преодолеют его, как и посадочные капсулы.

Хан покачал головой.

— Невероятно. Должен быть способ.

— Мир умирает, повелитель. Феномен увеличивается, возможно, это результат случившегося. Нельзя уничтожить целую планету без последствий.

Хан взглянул на Цинь Са, который ожидал приказов. Тот весь разговор молчал.

— Предложения, Са?

Цинь Са поднял голову.

— В тропосфере преграда, — задумчиво произнес он. — А что внизу?

— Сложно сказать, — ответил Табан. — Мы почти ничего не получили с поверхности.